Дело в том, что больше всего на свете я ненавижу то, что она, единственная из всех людей, думает обо мне подобным образом. Остальной мир может, черт возьми, ненавидеть меня, но я не хочу, чтобы это делала она.

Она самый добрый, милый, красивый человек, одна на миллион, которая, на самом деле, была на моей стороне.

А теперь все разрушено.

Подъезжая к своему причалу, я смотрю на пустое место, где обычно припаркован мой грузовик. Я знаю, что мне все еще нужно позвонить в страховую компанию, чтобы посмотреть, что я могу сделать, но я просто погряз в жалости и отвращению к самому себе.

Никакие обвинения не могут быть предъявлены, поскольку вы не видели лицо или транспортное средство человека, который это сделал. К тому же, копы тоже не на моей стороне.

Я пришвартовываю «Грейс» и иду по причалу к своему дому, бросив один взгляд в сторону дома Реми, и замечаю, что у нее горит один из огней. Она дома.

Я не могу не задаться вопросом, что она делает и с кем она сегодня вечером. И, черт возьми, от одного только осознания того, что она там, желание подойти и увидеть ее усиливается.

Отвернувшись, я вхожу в свою хижину и просто стою тут, уставившись в темноту.

Я одинок уже десять лет, но эта пустота в моем доме на данный момент усиливает чувство одиночества во сто крат. Все стало намного хуже после того, как внутри оказалась Реми. Я этого не вынесу.

Черт, мне нужно ее увидеть.

Мысль о том, что она идет по жизни, не зная, что она значила для меня, и, думая, что я просто использовал ее для секса – это то, с чем я не могу жить.

Я разворачиваюсь, выхожу и начинаю идти по песку к дому Реми.

Все причины, по которым я сказал, что буду держаться подальше, похоже, не могут удержать меня прямо сейчас.

Обычно на этом участке пляжа между нашими домами нет людей, кроме Реми или, иногда, меня. Поэтому, когда я вижу впереди что-то похожее на пару, лежащую возле дюн, освещенную луной, я подхожу немного ближе к береговой линии, чтобы постараться не попадаться им на глаза и не мешать им.

Сначала я стараюсь не смотреть им в глаза, предоставляя им то уединение, которого я бы хотел, особенно в это время ночи. Но по мере того, как я приближаюсь к тому, чтобы пройти мимо них, любопытство берет надо мной верх.

Я снова бросаю взгляд на парочку, но теперь, когда я подхожу ближе, что-то кажется мне не совсем правильным.

Достаточно светло, чтобы разглядеть, что это мужчина, оседлавший женщину под собой, но что вызывает у меня раздражение, так это то, что женщина, кажется, неподвижна.

Я не могу сказать, является ли это просто моим прошлым опытом, из-за которого мне в первую очередь приходит в голову наихудший сценарий, и что я просто вижу вещи, которых на самом деле не происходит, или я полностью прав, и происходит что-то ужасное.

Я ловлю себя на том, что меняю курс и вместо этого направляюсь к ним. На данный момент мне наплевать, если это окажется пустяком, и они меня увидят. Мне просто нужно убедиться, что все в порядке.

Когда я подхожу к парню сзади и вижу, как он разрывает платье ни на что не реагирующей женщины, волна гнева нарастает и взрывается внутри меня. И она никак не реагирует. Я не вижу ее лица, но ее конечности ни разу не шевельнулись за все время, пока мои глаза были прикованы к ним.

— Что, черт возьми, ты делаешь?! — Кричу я.

— Не хочешь присоединиться? — Бросает парень через плечо, когда я оказываюсь всего в паре футов от него.

Красное марево застилает мое зрение, и я хватаю его за рубашку, отбрасывая в сторону со всей силой, на какую только способен, а затем прыгаю на него секундой позже. Вся ирония этой ситуации не ускользнула от меня.

Но я не могу этого допустить.

— Ты чертовски болен!

Парень такого же роста, как и я, и явно в форме, поэтому я ожидаю, что он будет сопротивляться или сделает что-то еще, но все, что он делает, это поднимает руки, чтобы блокировать мои удары по лицу, и предпринимает очень слабые попытки ударить меня в ответ.

В какой-то момент между моими замахами я замечаю лицо парня и узнаю в нем того парня, который тем утром ел яблоко, прислонившись к моему грузовику.

— Ублюдок.

Какой-то булькающий, задыхающийся звук привлекает мое внимание и заставляет меня оглянуться через плечо на женщину.

А потом вся кровь отхлынула от моего лица, когда дежавю обрушилось на меня подобно цунами.

Нет, нет, нет, нет.

Я застываю на мгновение, запертый в своей собственной голове, когда искаженные воспоминания о том, как я нашел свою подростковую любовь на том поле той ночью, вспыхивают у меня перед глазами.