Через его плечо я вижу, как фонарики машут взад-вперед, пока другие бегут к нам по дюнам. Я просто надеюсь, что они не так глупы, как этот парен. Давайте, давайте.

Движение с земли между нами заставляет нас обоих опустить глаза на Реми. Сначала у нее подергиваются только руки, но затем все ее тело тоже начинает биться в конвульсиях.

— Реми! — Я кричу в тот самый момент, когда коп говорит, Черт. А потом он опускает пистолет.

Я падаю на колени, пытаясь дотянуться до ее дергающегося тела, но тут пистолет оказывается прямо передо мной, направленный прямо мне в лицо, останавливая меня на полпути.

— Отойди, на хрен, сейчас же!

— Разве ты не видишь, что ей нужна помощь?! — Звук моего голоса передает уровень, на котором я сейчас схожу с ума, но он как будто меня не слышит. Или не хочет этого делать.

Я не могу поверить, что он все еще просто стоит тут, абсолютно ничего не делая.

Наконец, остальные добираются до нас.

Люди, которые кажутся парамедиками, подходят к Реми, и я встаю, чтобы отойти с дороги, игнорируя все, что, черт возьми, говорит мне полицейский. Мое внимание сосредоточено на Реми и на том, что они с ней делают. Я благодарен за то, что кто-то сейчас что-то делает.

Когда меня хватают за руку и заламывают за спину, я вырываюсь и разворачиваюсь лицом к парню.

— Не прикасайся ко мне, черт возьми.

Рядом со мной появляется еще один полицейский и начинает хватать меня за другую руку. Мне удается высвободить ее еще раз, но затем они вдвоем наваливаются на меня, пока я борюсь с ними.

— Ты вернешься в тюрьму, придурок, — ворчит один из них.

— Нет! Я ничего не делал! — Я продолжаю бороться, пытаюсь бороться с ними обоими, но это бесполезно. — Реми! — Я зову ее, как будто она может мне помочь.

Когда они толкают меня на землю, вжимая мое лицо в песок, каждый из них упирается коленом мне в позвоночник, воздух выходит из моих легких, и песок попадает мне в глаза.

Они говорят мне вещи, которые я сейчас не слышу.

Песок царапает мне глаза, боль в спине, металл впивается в запястья... Сейчас все это не имеет значения.

Потому что прямо сейчас мое лицо находится на одном уровне с лицом Реми.

Я смотрю прямо на нее.

У нее больше нет конвульсий.

Она просто выглядит... мертвой.

Глава 25

Джейкоб

Время ползет мучительно медленно. Каждое громкое тиканье настенных часов ощущается, как десять.

Я не знаю, который сейчас час.

Я не знаю, как долго я сижу здесь, прислонившись лбом к холодному металлическому столу.

Я даже не знаю, как долго я нахожусь в этом месте, и какой сегодня день.

Мысленно я все еще на том пляже, наблюдаю, как Реми бьется в конвульсиях у меня на глазах, а затем становится безжизненной.

Я не хочу этого видеть.

Я бы предпочел тысячу раз наблюдать, как она расстраивается и злится на меня через камеры, чем то, что я продолжаю видеть.

Но даже если мне удастся вызвать изображение ее улыбки, оно все равно в конечном итоге трансформируется, и она снова становится безжизненной у меня на глазах.

И я все еще застрял здесь, не зная, жива она или нет.

Итак, я продолжаю сидеть здесь, положив голову на стол и закрыв глаза. Надеясь, что в любую минуту я проснусь от этого ужасного кошмара и снова окажусь в своей постели, а Реми будет рядом со мной.

Дверь со щелчком открывается, а затем закрывается, и я вскидываю голову.

Я ловлю свое отражение в зеркальном стекле вдоль стены: красные глаза с темными кругами под ними и растрепанные волосы, торчащие во все стороны. Оно идеально подходит к моему внутреннему состоянию.

— Она жива? — Я выпаливаю это в ту же секунду, как вижу вошедшего парня.

Он игнорирует меня, усаживаясь в кресло напротив. Потом он начинает нести какую-то чушь, которую я даже не слышу, потому что он не произнес слов «да» или «нет».

— Она, блядь, жива?! — Кричу я, прерывая все, что он говорит.

— Следи за своим языком, — огрызается он в ответ, скривив губы, что мне слишком хорошо знакомо.

— Просто скажи мне, пожалуйста, — тихо прошу я.

— Да, она очнулась. Не благодаря тебе.

Облегчение накатывает на меня подобно приливной волне, и я закрываю глаза.

Она жива.

Мир не был лишен ее доброты или улыбки, которая подобна солнцу в пасмурный день, теплой и манящей.

Но где-то во время передышки мое подсознание что-то улавливает, подсказывая мне пока не слишком волноваться. Он сказал «не благодаря тебе».