— Как она может его любить?

— В этом вся Мари… Мы с Мишей уезжаем, давай отвезем?

— Спасибо.

И пока я иду обратно к столу, приходит сообщение: «Можешь приехать?» Обрадовалась как последняя дурочка. Блокирую экран, боясь, что Злата увидит.

— Слушай, я наверно еще посижу.

— Да ничего с ней не случится, — Кошелева по-своему трактует мое желание остаться.

— Я всё же останусь…

— Ну как хочешь. Но Мари там надолго, — Злата кивает в сторону столика, где сидит Маша. В итоге пожимает плечами на мое упрямство. — Ладно, тогда пока.

Идет и прощается с Машкой, подхватывает Шварца и удаляется.

Я пишу лаконичное «Ок» и выжидаю еще минут 10. Не застаю Фомичеву и Терновского на месте и ухожу, не прощаясь.

В такси думаю, есть ли причина, по которой он попросил меня приехать? В голову ничего не приходит.

Артём встречает меня у подъезда и расплачивается за такси. Таксист странно на меня посмотрел. Но мне всё равно, что он там подумал. Мое сердце сейчас стучит где-то в горле. Мы поднимаемся, держась за руки. В квартире он снимает с меня шапку и расстегивает пуховик. Мне кажется, я смотрю на него как влюбленная дурочка. Одновременно хочется и отвести глаза, и продолжать смотреть как можно дольше. Хочу навсегда запомнить эту его солнечную улыбку и хитрые искорки в глазах. В такие моменты мне кажется, что мы обречены и скоро всё закончится. Не могу отогнать этот страх.

Сняв куртку и ботинки, прохожу в комнату.

— Ты быстро добралась, — говорит Звягинцев и обнимает меня со спины.

— Мы были в «Малибу».

Я закрываю глаза, наслаждаясь теплотой объятий. Его дыхание щекочет мне макушку. Кладу свои ладони на его, лежащие на моем животе.

— Вы же не ходите в «Малибу»…

— Ну да. Но сегодня там веская причина.

— Какая?

— Терновский.

Артём вздыхает и целует мою макушку.

— Я соскучился, — шепчет мне прямо на ухо. Так просто, будто ему ничего не стоит произнести эти слова.

— Я… — я краснею и бледнею одновременно, надеюсь, ему там из-за спины не видно, — тоже.

— Что?

Я молчу, не в силах снова произнести.

— Что ты там пробормотала?

Его руки поднимаются с живота и начинают меня щекотать.

— Ну-ка повтори!

— Нет! — я хохочу и извиваюсь, но не могу выпутаться из кольца его рук. Он оттаскивает меня к дивану, продолжая щекотать.

— Давай говори!

— Ладно! — он не останавливается, и я верчусь как уж на сковородке. — Ладно-ладно! Я тоже соскучилась!

Моя пытка прекращается. Мы лежим на диване лицом друг к другу.

— Так-то лучше. Не спросишь, чем я занимался всё это время?

О, я бы столько отдала, чтобы это узнать! Даже не думала, что имею право спрашивать.

— Наверное, чем-то важным?

— Делал курсовую. Хочешь посмотреть?

Я киваю.

Прежде чем добираемся до ноутбука с проектом многоэтажного дома в стиле ар-деко, мы долго-долго целуемся.

— Лиса, — слышу голос Артёма из спальни. Ему опять позвонил какой-то неугомонный, наплевавший на позднее время одногруппник, все еще не доделавший курсовую. Чтобы не мешать, я ушла к своему любимому окну и зависла, глядя на замерший в ночи город.

Медленно возвращаюсь в комнату и встаю в полуметре от сидящего на кровати парня. Он смотрит на меня, склонив голову. Делаю шаг и замираю, когда его руки приподнимают мою футболку и обнажают живот. Артём оставляет ниже пупка несколько долгих поцелуев. Этого достаточно, чтобы внутри образовался тугой комок желания.

Но Звягинцев никуда не торопится, мучительно медленно расстегивая на мне джинсы. Останавливает мои руки, когда я пытаюсь ускорить процесс.

Звенящую тишину нарушает лишь шум кулеров в работающем ноутбуке и мое тяжелое дыхание.

Тягуче плавными движениями меня избавляют от одежды. Я всё еще стою между коленями Артёма, ноги подрагивают, кажется, я сейчас упаду. Но с невероятной легкостью я вдруг оказываюсь на лопатках, а Звягинцев стоит надо мной, снимая с себя футболку, у меня перехватывает дыхание от его кошачьей грации в этот момент. Раздвигаю ноги, и он не заставляет себя ждать: подхватывает меня под колени, затем неторопливо проводит большим пальцем по влажным складкам. Подаюсь бедрами вперед, но он властным жестом размещает ладонь у меня на животе, пригвождая к месту и не давая сдвинуться. Его язык оказывается на клиторе, и я забываю, кто я, где я и зачем я. Не замечаю, как вцепилась в простыни, как мелко трясутся ноги, как хаотично дышу. Я сейчас вся сосредоточена там — внизу своего живота и под языком и пальцами Артёма. Это невыносимо прекрасно, хочется, чтобы эта пытка икончилась, и длилась бесконечно.

Ощущаю его губы на своих, чувствую свой собственный вкус. От этого в животе всё до боли сжимается, пытаюсь дотянуться до пуговицы на его джинсах, но он опять перехватывает мои запястья, немного медлит, а потом тянется к тумбочке и достает оттуда наручники с мехом.

Я смеюсь. Он хитро улыбается и быстро застегивает их на мне. Видимо, сегодня моя инициатива не поощряется.

— Господи, откуда… — я прерываю свой вопрос стоном, потому что Звягинцев ощутимо прикусывает мой правый сосок.