Снова закрываю рукой рот, заглушая собственный крик, когда от сладких судорог тело выгибается дугой, а внутри разрывается фейерверк наслаждения. Хочу вырваться, но Алан лишь сильнее вжимается в меня, не давая ни на миллиметр свободы, и буквально сразу же моего слуха касается хриплый рык. Алан зависает на руках и тяжело дышит, уткнувшись мне в шею, касается её губами, словно зализывает места своих поцелуев.

Осторожно провожу дрожащими пальчиками по его лицу, изучаю его, и Алан льнёт щекой к моей ладони.

– Яся… – покрывает мою ладонь и лицо нежными поцелуями, и я снова ощущаю его нарастающее желание.

– Алан, нет… – шепчу испуганно, что больше не выдержу, но его движения мягкие и не такие острые, как были в первый раз.

– Прости, любимая, я слишком долго ждал этого момента, чтобы так быстро сдаться.

От нежных слов, горячих ласк и страсти меня снова уносит в пучину наслаждения, и я легко отдаю всё, что не сумела растратить за прошедшие годы, полностью и без остатка растворяясь в том, кого не смогла разлюбить за всё это время.

Лишь когда Алан затихает, и его грудь вздымается от ровного дыхания, я окончательно понимаю, в какую пропасть упали мы оба. Но я всё равно позволяю себе несколько мгновений побыть рядом, вобрать, впитать в себя ту энергию, что окутывает нас обоих, чтобы найти в себе силы жить дальше.

Осторожно, чтобы не разбудить мужчину, вытаскиваю свою руку и встаю с измятой постели. Нахожу, быстренько надеваю свои вещи и также через балкон, крадучись, возвращаюсь в свой номер.

Настя спит, скинув на пол полотенце. Накрываю дочь и корю себя, что сама так безрассудно оставила её одну. Иду в душ и долго стою под тёплыми струями, а мыльная пена смывает с моего тела прикосновения и поцелуи Алана.

Алан

Настойчивое, но такое противное и нудное жужжание целенаправленно сверлит дыру в моём головном мозге и, добившись нужного результата, прекращается, но при этом всё равно вытягивает меня из объятий крепкого глубокого сна.

Но окончательно проснуться я не могу. С трудом разлепляю глаза, и первая мысль, которая яркой вспышкой бьёт в моё сознание: Яся! Оглядываюсь, вот только рядом никого нет. Неужели приснилось? Нет, нет, нет! Это не сон! Яся была здесь! Мы были вместе. Но, чёрт возьми, я совершенно не помню, как отключился. Словно опустили рубильник, и резко наступила темнота. Но Яся мне не приснилась. Она точно была здесь. Со мной… Моя Ясмина. Мой нежный цветок жасмина.

От ярких воспоминаний нашей близости по всему телу пробегает волна необузданной энергии, хотя до этого она была истрачена вся, до последней капли. Но от осознания того, что Яся со всей страстью отдавала мне себя, сила и энергия приливает и бьёт ключом, словно я не просто испил, а с головой окунулся в живительный источник. Хотя Яся и есть мой единственный жизненный, живительный источник.

С чувством, что могу свернуть горы, встаю с кровати и достаю из кармана джинс, валяющихся на полу, причину моего пробуждения. На экране телефона истеричным сигналом мигает пропущенный звонок от Яна. Вообще-то я хотел найти Ясю, но сначала перезваниваю Батурину.

– Доброе утро, Ян! – приветствую друга, делясь с ним своим хорошим настроением.

Несмотря на нервную встряску, которую устроили Настя и Руслан, утро, действительно, доброе. Необыкновенное, чудесное, волшебное!

– Утро? Ты время видел?

– Нет. Отвали. Когда встал, тогда и утро, – озвучиваю «народную мудрость».

– Ни хрена ты поспать! Или ночка выдалась совсем бессонной? – беззлобно издевается.

– Ты, как всегда, зришь в корень, – поддерживаю тон Яна. – Я полночи провёл в компании ремонтной бригады.

– Что-то случилось? – вместо того, чтобы поиздеваться, настораживается Ян, меняя интонацию на серьёзную, и я буквально вижу, как он после моих слов напрягается.

– Ничего страшного. Колесо проткнул.

– Уверен? – уточняет. Это же Батурин. Он в любой случайности найдёт тысячу закономерностей. – Остальное проверял?

– А ты думаешь для чего я спецов вызывал?

– Ну мало ли, может, чтобы они фонариком тебе посветили, пока ты запаску ставишь.

Ещё один остряк-самоучка нашёлся!

– Всё нормально, Ян, – успокаиваю друга. – У тебя что?

– Без изменений, – бросает сухо, и, я так понимаю, что это он об Асхадове. Значит, не всплыл ещё наш «утопленник».

– Лина как?

– Вот как раз по этому вопросу я и звонил, Алан, – что-то в интонации Батурина заставляет меня натянуться как струна.

Не хочется думать, что попытки его сестры покончить с собой, увенчались успехом.

– Как она? – спрашиваю осторожно, и очень боюсь услышать ответ.

– Стабильно.