— Боже! Останови машину, я доползу сама как-нибудь! Не то умру от эстетического восторга! И не вздумай поделиться своими соображениями с Климом, особенно той частью, где он — Герасим, а Бессонов — барыня.

[1] Речь идет о событиях, описанных в первой части дилогии «Осколки».

[2] Му-му — собака из одноименного рассказа И. Тургенева, утопленная хозяином по приказу барыни.

Я провалялась в больнице целых три недели, потом еще два месяца должна была ходить на костылях. И каждый день я вспоминала своего родственничка недобрыми словами. Хоть он и таскал регулярно апельсины, желание убить его не уменьшалось. Мне был положен личный водитель. Парня звали Тимур и его присутствия я практически не ощущала. Да и выбиралась из дома я крайне редко. Зато Макс, стараясь реабилитироваться в глазах отца, регулярно возил меня на местное озеро или в лес. Не стоит и говорить, что эти вылазки были для меня пыткой, но другой компании я не имела. Клим как-то самоустранился, я даже начала подозревать, что век Му-му на исходе.

Я давно растеряла своих подруг, пропадая на годы, тяжело сохранить дружбу. Осталась Ритка с которой мы учились в школе. Точнее сказать она училась, а я списывала у нее, т.к. находилась в постоянном гастрольном туре — мама не пропускала ни одного детского вокального конкурса, от чего мои знания об устройстве мира сильно пострадали. Ритка была той самой подругой, про которую говорят «лучшая», и связь мы не теряли, за исключением, конечно, периода когда я скрывалась в Италии.

Еще была Машка. С ней мы работали в театре и сошлись в тот момент, когда я встретила Бессонова. Сейчас Машка была в отношениях с Бессоновым младшим, и мы вроде как принадлежали к вражеским лагерям. Однако связь поддерживали, а потом и вовсе решили встретиться.

— Я так рада тебя видеть! — завизжала она, кидаясь мне на шею.

Вдоволь наобнимавшись, мы принялись обсуждать последние новости. Вдруг она неожиданно сказала:

— Тебе ничего не угрожает, — по ее потупленному взору я поняла, что меня только что предали.

— Мария! Нет! — я отчаянно замотала головой.

— Я просто хочу, чтоб вы поговорили. Ты не знаешь, что творилось в городе, когда ты исчезла, ты не знаешь, что творилось с ним. Бедный Сергей Петрович чуть кони не двинул, когда Глеб понял, кто снабдил тебя документами. Даром, что отец.

— Так себе аргумент! И так себе отец! — я потянулась за костылем, но она, опередив меня, отшвырнула его в сторону, — Ты с ума сошла?! Клим не плюшевый мишка! С ним так нельзя!

— Переживет! — бросила Машка и поднялась.

— Он-то да… — сказав это, я отвернулась в другую сторону, так как к столику приближался Глеб.

— Отлично выглядишь, еще б не этот дурацкий костыль.

— Он украшен бриллиантами, — съязвила я.

— Я хотел извиниться… — Глеб начал, но я его перебила:

— Если ты о сломанной жизни, о годах преследований и ночных кошмарах, то — ерунда. Не стоило напрягаться.

— Я совершал много ошибок. Не могу сказать, что обо всех жалею, — Глеб полоснул своим колючим взглядом, — Об этой пожалею точно. Ты свободна. Тебе не обязательно ублажать этого напыщенного индюка, чтобы жить в моем городе. Я не трону тебя, пока ты сама ко мне не придешь.

— Мамулик! У тебя костыль упал! — услышала я знакомый голос, и по спине пробежал холодок.

Если еще пару минут назад я надеялась утаить от Клима Машкину подставу, то сейчас мои надежды растаяли как дым.

Взгляды мужчин встретились. На секунду мне показалось, они вцепятся друг другу в глотки. Макс сейчас не был похож на хохмача и балагура. Черты лица стали жесткими, нос заострился, он стал похож на отца в минуты гнева. Глеб расхохотался:

— Сучка! — и обращаясь к Максу, продолжил, — Слушай сюда, детеныш! Ее прелести будут последними, что ты увидишь в своей жизни, так что не торопись! — с этими словами он поднялся и направился к выходу.

— Глеб! — воскликнула я, — ты только что дал мне свободу, по-твоему, она так выглядит?!

Конечно, он не ответил, а Макс продолжил:

— Он не знает, что я столько раз видел их во сне, что они мне уже не интересны.

— Слава Богу! Камень с души! — съязвила я.

— Держи свой костыль и топай отсюда, пока кто-нибудь еще не прицепился.

— Тебя Клим приставил шпионить за мной?

— Отец? — Макс удивленно вздернул бровь, — Зачем это? У него новая секретарша, так что твои акции стремительно падают.

Наличие у Клима секретарши новой или старой стало для меня сюрпризом, и как только я распрощалась с костылями, отправилась к нему в офис.