– Мег?
– Голос Кевина звучал приторно-сладко.

– Что?

– Если ты обрушишь столько мороженого на ушибленную селезенку, то этой же ночью умрешь в страшных муках. Возможно, селезенка у тебя и не разорвалась, но...

Мег показала брату язык и отвернулась к экрану. Мистер Дэлевен все смотрел на сына. Во взгляде отца читались любовь и раздражение.

– Послушай, Кев, камера твоя. С этим никто не спорит. Ты можешь делать с ней все, что пожелаешь. Но...

– Папа, а тебя хоть чуть-чуть интересует, почему я поступаю именно так, а не иначе?

– Нет.

Теперь уже Кевин закатил глаза. Миссис Дэлевен переводила взгляд с одного на другого, словно зритель, наслаждающийся жарким теннисным поединком. Пожалуй, так оно и было. Год за годом женщина наблюдала, как отец и сын оттачивали друг на друге свое мастерство, и зрелище это до сих пор ей не наскучило. Она лишь задавалась вопросом, когда же до отца и сына дойдет, как же на самом деле они похожи.

– Так вот, я хочу об этом подумать.

– Отлично. А я хочу, чтобы ты знал: завтра я могу зайти в "Пенни" и обменять камеру.., если, конечно, ты этого хочешь и они согласятся взять поврежденный товар. Если ты решишь оставить подарок - дело твое. Я умываю руки.
– И потер ладони, дабы подчеркнуть свое отношение к упрямству сына.

– Полагаю, мое мнение никого не интересует, - подала голос Мег.

– Правильно, - откликнулся Кевин.

– Разумеется, интересует, Мег, - тут же возразила миссис Дэлевен.

– Я думаю, что это заколдованная камера.
– Мег слизала мороженое с ложки.
– Я думаю, это Знамение.

– Какая нелепость!
– тут же возмутился мистер Дэлевен.

– Вот и нет, - стояла на своем Мег - Другого объяснения просто и быть не может. Ты так не думаешь, потому что в это не веришь. Если даже перед тобой возникнет привидение, ты его, папа, просто не заметишь. А ты что скажешь, Кевин?

Сразу Кевин не ответил, не смог. Сверкнула еще одна вспышка, но не перед глазами, а в голове.

– Кев? Земля вызывает Кевина.

– Я думаю, возможно, ты права, - медленно произнес он.

– О Боже!
– Джон Дэлевен встал.
– Вот она, месть Фредди и Джейсона <Герои сериалов "Кошмар на улице Вязов" и "Пятница, тринадцатое".>: мой сын думает, что в подаренной ему камере обретается призрак! Я иду спать, но, прежде чем поднимусь наверх, все-таки выслушайте мое мнение: камера, раз за разом выдающая одну и ту же фотографию, да еще такую примитивную, как эта, - очень уж скучное проявление сверхъестественного.

– Однако...
– Кевин пристально вглядывался в фотографии.

– Я думаю, нам всем пора спать, - вмешалась миссис Дэлевен.
– Мег, если ты жаждешь досмотреть до конца этот шедевр кинематографии, то можешь это сделать утром.

– Но уже самый конец!
– воскликнула Мег.

– Я посижу с ней, а потом мы вместе поднимемся наверх, - пообещал Кевин.

Пятнадцать минут спустя, когда от злобного Чаки отделались (по крайней мере до следующей серии), брат и сестра разошлись по своим комнатам. Но сразу заснуть Кевину не удалось. Он лежал в кровати и долго еще прислушивался к порывам ветра и шелесту листвы, думая о том, как камера может выдавать одну и ту же фотографию и что сие может означать. И уже почти во сне понял, что решение давно принято: он оставит полароидную камеру "Солнце" у себя, во всяком случае, на какое-то время.

Эта камера моя, подумал Кевин, повернулся на бок, закрыл глаза и через сорок секунд крепко спал.

Глава 2

Среди тиканья и таканья никак не менее пятидесяти тысяч часов, не обращая на них ни малейшего внимания, Реджинальд "Поп" Меррилл с помощью прибора, отдаленно напоминающего офтальмоскоп, просвечивал внутренности полароидной камеры "Солнце-660". Очки Поп сдвинул на лысый череп: вблизи он прекрасно видел и без них.

– Ага, - изрек Поп и выключил свет.

– Значит, вы нашли дефект?
– обрадовался стоящий рядом Кевин.

– Нет.
– Поп Меррилл захлопнул крышку над гнездом для кассеты.
– Понятия не имею, в чем дело.
– И прежде чем Кевин что-то сказал, часы начали отбивать четыре часа, так что не оставалось ничего другого, как помолчать.

Я должен об этом подумать, сказал Кевин отцу в тот день, когда ему исполнилось пятнадцать лет. Эта фраза удивила их обоих. Кевин с детства не обращал внимания на вещи, и мистер Дэлевен уже убедил себя, что сын никогда думать о них не будет. Как часто родители и дети убеждены в том, что их поведение и образ мышления никогда не изменятся, соответственно и их взаимоотношения навсегда останутся такими, как есть... Значит, детство продлится до скончания веков. Фраза "Я должен это обдумать" несла в себе намек на потенциальное изменение в их взаимоотношениях.

Более того, до своего пятнадцатилетия Кевин едва ли не все решения принимал, основываясь на интуиции, а не на логике (и относился к тем счастливчикам, кого интуиция практически никогда не подводила, другими словами, обещал вырасти в такого человека, какой обычно сводит с ума здравомыслящих людей). Именно потому, неожиданно для себя, оказался в положении буриданова осла, не знающего, с какой охапки сена начать трапезу.

С одной стороны, Кевин мечтал о полароидной камере и получил ее на день рождения. Но, черт побери, он хотел иметь полароидную камеру, которая бы нормально работала.