– Завтра нам надо будет поговорить наедине, - заговорщицки прошептала мне мать Архарова.

Она могла так не понижать голос, казалось, её сын вовсе мысленно не здесь.

Поскольку была поздняя ночь, меня отпустили с миром, выдав один из тех самых кокетливых халатиков Зинаиды Александровны, из тех, что с рюшами и перьями по краю рукавов. Пижамы не было, а спать голышом в чужом доме – такое себе удовольствие.

Дом был не таким большим, как сам особняк Архарова. По правде говоря, этот нравился мне больше: белый, просторный, с большими окнами, за которыми шумел лес. Белая лестница кругом обвивала колонну, возвышаясь наверх. Здесь мне вспоминались все романтичные книги о леди и их джентльменах, дарящих красивые комплименты и не нарушая личных границ и правил приличия.

Понял, Архаров? Джентльмены не высаживают своих леди в лесу, чтобы отобрать еду, наругаться, а потом зацеловывать до потери пульса и сознания!

В моей гостевой не было личной ванной комнаты, поэтому поплелась по спящему дому, освещаемому лишь лунным светом, в поисках душа и запасной зубной щетки.

Ванную комнату обнаружила с третьей попытки, пришлось тихонечко поскрестись в две другие, и пройти насквозь пустую третью.

– Ох ж ты блин! – Душ здесь не принять, но что за ванна стояла?!

Изогнутая, на ножках, такая красивая и манящая! Интересно, а она быстро наполняется? А если я в неё залезу, не усну ли? Было бы неловко смущать начальство своим хладным трупом по утру. Мне казалось, я на ногах еле стояла, но как увидела это фарфоровое чудо, или из чего делают ванны богатеи, как всё же не удержалась.

На полочках в изящном шкафчике стояла батарея самых разных баночек с маслами и пенами. Пока набиралась вода, не поленилась перенюхать все. Наверное, тот коктейль из запахов, который я смешала, выйдет похлеще моего перцового баллончика, но мы – девочки – ведь этого достойны, не так ли?

Надо было ещё вина с собой прихватить. Хотя, кому я вру, даже моей наглости не хватило бы на опустошение хозяйского погреба.

Из приоткрытого окна доносилась приятная прохлада, дразнящая моё тело, когда я залезала в горячую воду.

– Пожалуй, я останусь здесь жить…

Блаженно прикрыла глаза. В голове роилась куча вопросов, которые я хотела бы задать Зинаиде, а ещё так и не спросила Марка про его брата. Хотя, как бы я спросила? У меня во рту было слишком много языков.

Я всегда очень щепетильно относилась к личной жизни в том плане, что никого-то в неё и не впускала. Не из-за какого-то горького опыта или принципиальных убеждений, просто так сложилось. Я не умела, да и не умею жить иначе. Именно поэтому общаться с Максимом и дальше будет нечестно по отношению к нему, каким бы хорошим и приятным он ни был. Хотела бы я сказать, что, если бы мы встретились с ним в другое время, в другом месте, то всё сложилось бы иначе, но это совсем не так. В самом начале меня в нём что-то сильно напрягло, и до сих пор это так никуда и не делось.

Я не могла даже самой себе ответить, что именно. Возможно, как раз та самая угроза моей личной и самостоятельной жизни. А человек ведь хороший, сотни девушек мечтают о таком как он, и мне нельзя быть собакой на сене. Это было бы вселенской несправедливостью.

Но ведь ещё один индивид с посягательством на мою личную жизнь. Причём, это жульничество – посягать на личную жизнь того, кто на тебя работает и так сильно от тебя зависим. И я сейчас не о моих розовых мечтах, которые, как мне казалось, я похоронила. Нет. Он грозился меня уволить, хотя сам наводил справки. Наверняка знает, что я по уши в долгах, а всё равно ведь грозился выгнать! И я не поведусь на эти его поцелуи, если Марк решит от меня избавиться именно по этой причине, я натравлю на него Айрин и тётю Розу. Айрин – мой единственный знакомый юрист, которая мне по карману, то есть – она будет работать и за еду, а тётя Роза сама по себе страшная, когда обижают её девочек.

Вот только… Почему я так хочу, чтобы тот поцелуй повторился? Тот, когда он видел именно меня…

Эта мысль крутилась по кругу. Образы нашего поцелуя, когда его руки скользили по моему телу, прижимая к себе, становились всё ярче, а потом тусклее.

Я уже бесконтрольно начала проваливаться в сон с фантомом Марка рядом, укрытая пышной пеной, пока вовсе не потеряла связь с реальностью.

А потом я проснулась.

С чьими-то руками, удерживающими меня за шею под водой…

Я пыталась сбросить с себя чьи-то руки, удерживающие меня под водой. Мыльная вода слепила, без разбора махала руками и, судя по стону, ударила кого-то в нос.

– Сеня! – Чей-то голос звал, казалось, уже не в первый раз, - да приди же в себя!

– Что вы здесь делаете? Я же здесь ванну принимаю! Вы меня душили?!

– Во-первых, это моя комната, во-вторых, кажется, вы уснули, сползли под воду, а потом вам начал сниться кошмар. Вы хоть иногда думаете головой? Нельзя спать в ванне!

– Это ванна виновата, а не я, выйдите! Я же голая! – Подгребла себе побольше пены, чтобы прикрыть прелести.

Лицо залило краской. Как много Архаров успел рассмотреть?

– Я не знала, что это ваша комната, - прошипела Архарову в лицо, - будьте добрый, выйдите и дайте одеться.

– Конечно, не знала. Я даже опешил, когда вы весьма самоуверенно прошли мимо меня и направились, повторюсь, в мою ванну. Что вы напевали?

– Ничего я не напевала, - буркнула, всё ещё смущаясь.