– Что-то про пеночку для Сенечки, - Марк усмехался, ничуть не стесняясь того, что он сидел на бортике ванны, а я под пеной лежала голая. Только меня это волновало? – Что вам снилось?

– Ничего. Дайте всё-таки мне одеться, будьте так любезны.

– Да, - улыбаться он не перестал, - подожду вас снаружи.

Волосы от мыла превратились в солому. Я потратила ещё минут двадцать только для того, чтобы их хорошенько отмыть. Зашла в его комнату, видите ли. Экскурсию мне никто не проводил, комнаты не подписаны. Меня привезли сюда ночью, ничего не объяснив, я была уставшая, рёбра, кстати, ещё ныли, так что мою оплошность можно было понять.

– Уже три часа ночи?!

Получается, я проспала почти час? Неудивительно, что вода была уже отвратительно холодной. Прав Архаров – нельзя мне ванны. Приснилось, что душат. Может, в отпуск?

Благоухающая и отмытая до скрипа вышла из ванны, затягивая пояс сиреневого халатика с таким же цветом оперением. Архаров сидел в кресле возле зажжённого напольного светильника, а перед ним стояли две дымящиеся чашки с чаем. Вот любят они его. Все Архаровы. Я так больше за качественный кофе.

– Выпьете чаю или сразу спать?

Оставаться с ним наедине не очень-то хотелось, чревато, я бы сказала, но мне хотелось у него кое-что спросить, и я не была уверена, что Зинаида даст нам завтра остаться надолго наедине, чтобы поговорить. Поэтому села, чинно сложив ручки на коленях и уставившись на босса.

Я передала то самое послание Михалычу, чем сильно его озадачила. У Архарова никогда не было братьев. Ни братьев, ни сестёр. Ни двоюродных, ни троюродных ни девятиюродных – вообще никаких. Но кто-то, кто его преследует, назвал босса братом. Михалыч землю носом роет, докладывает обо всём Архарову, который, по словам моего шефа, сам не знает, кто бы это мог быть. Но, может, мы задали не те вопросы?

– Я хотела спросить насчёт вашего якобы брата…

– Я уже сказал Степану Михайловичу, я понятия не имею, кто это может быть.

– Мне пришла в голову мысль: а у вас были друзья, с которыми вы были близки, но потом ваши дороги разошлись? И он затаил обиду и сейчас так мстит. А точнее, возможно, это просто слухи, но у вас планируются какая-то крупная сделка? Та, которая принесла бы вам крупную прибыль. Тогда тот, кто когда-то вам был близок, возможно, оказавший вам когда-то помощь, считая, что из-за какого-то события, которое он воспринимает предательством, будет вам мешать осуществить план, полагая, что вы не имеете право на успех.

– Вам бы детективные романы писать, Есения, - Архаров разве что в открытую не насмехался над моей гениальнейшей мыслью. – Моё мнение таково: это либо Бедин, что было бы слишком очевидным, плюс – к нему не вывела ни одна ниточка. Но после недавнего соглашение, если бы это был он, мотив не ясен. Он потерпит не меньшие убытки, чем я. Либо конкурирующий конгломерат, что тоже маловероятно, но пока наш единственный вариант.

– А почему маловероятно?

– Не их методы. Слишком топорно и эмоционально.

– А что вообще за сделка? Я права? Что-то назревает?

Архаров теперь улыбнулся открыто. Он скользил по мне взглядом, будто решая про себя: стоит мне доверять или нет. Уж не знаю, к каким умозаключениям он пришёл, но что-то заставило его довериться мне:

– Я продаю империю. Бедин в своё время влил крупную сумму в моё начинание. Долг я выплатил сполна и после некоторых событий я прекратил с ним деловые отношения. Но я помню добрые дела, ему перейдёт крупная сумма от продажи. Сделка держится в тайне. О ней знает лишь пара человек из моих приближённых, крупнейшие инвесторы по договору с которыми я обязан с ними делиться подобной информацией и теперь вы. И, отвечая на ваше предположение – у меня не было ни единого друга, которого я назвал бы братом. Предугадывая следующий вопрос: мой отец не оставил потомков на стороне.

– Тогда что мы имеем: мы охотимся на какого-то призрака, который с бухты барахты решил вас и меня заодно в могилу свести? – Я на самом деле думала, что моя шикарная догадка, озарившая вчера мою светлую голову, будет просто спасением для нас всех в этом тупике. Я бы такая вся в сверкающих одеждах указала перстом в старого знакомого Архарова, о котором он и думать забыл, и вынесла бы вердикт: «Это он!», а все вокруг бы поздравляли бы и восхищенно благодарили бы меня, скромно тупившую глазки.

Но нет же…

– Как можно жить без друзей?

– Из всего, что я вам рассказал, вас только это волнует?

– Ну да, - я опять смутилась. Мои слова прозвучали так, будто я его в чём-то обвиняю, - с кем вы тогда празднуете день рождения?

– Я не испытываю недостатка в общении. У меня достаточно хороших людей в окружении, но даже им я не могу доверять настолько, чтобы назвать близким другом. А уж тем более – братом.

Грустно это.

Я не могла представить мою жизнь без Айрин и всех моих соседей. Она была бы лишена всех красок и праздников. Это как возвращаться домой, а там нет ни просто никого, а вообще ничего. Просто голые стен и полы.