— Жареную картошку и апельсиновый сок, пожалуйста.

Девушка смерила Лиз непонимающим и возмущённым взглядом (Макс прыснул, прикрываясь рукой), сказала, что заказ можно будет забрать со стойки через пять минут, и уплыла дальше, покачивая бёдрами.

— Она тебя клеит, — сказала Лиз, глядя на всё ещё веселящегося Макса.

— Да я в курсе. Тебя это так смущает? Я же вроде предатель, ты меня не прощаешь.

— Меня раздражает назойливость.

Лиз скрестила руки на груди.

— Картошка и сок! — крикнул бармен.

Макс порывался пойти за заказом, но Лиз выскользнула из-за столика раньше и пошла сама. Официантка её действительно бесила назойливым вниманием и беспардонными намёками, которые она и глазами, и улыбками, и игриво выставленными плечиками подавала Максу. В конце концов, он сидел не один! Ну и что, что они здесь просто как коллеги, на ней же это не написано!

Лиз взяла картошку и сок и направилась к столу, лавируя между снующими туда-сюда посетителями с грацией лучшей официантки. Почему ей вообще есть дело, кто пытается привлечь внимание Макса? Будь на его месте Майкл или Уильям, она бы так реагировала? Что-то противное и неуместное подсказывало, что вряд ли.

Она пыталась поставить всё осторожно, как…

— Эй!

Кто-то толкнул её в спину. Свеженалитый сок выплеснулся, заливая картошку, стол, брюки Макса. Слепил пальцы Лиз и капал с них, как весенняя капель.

— Смотри, куда идёшь, кретин! — кричала Лиз вслед громадному, упитанному, бородатому мужику в грязной рубашке и стоптанных сапогах — перевозчик, не иначе. Рядом с ним семенил мужичок сухой, тощий, нервно подрагивающий от собственного визгливого смеха. Они оба на возмущения Лиз не обратили никакого внимания.

— И что они здесь забыли? — насторожился Макс, вытираясь платком. — Далеко от маршрутов.

— Ой да плевать. — Лиз ударила стаканом и всем, что в нём осталось, об стол и пошла к стойке за салфетками: на их столике такой роскоши не водилось.

Перевозчики обосновались неподалёку и уже галдели на всю забегаловку.

— Наконец отдых! — пробасил крупный. — Трое суток без сна, и всё ради чего!

Тощий нервно закивал ему и зевнул, не прикрываясь. Пока Лиз безуспешно пыталась салфетками оттереть липкие пальцы, толстяк причитал, как аж с юга ехал, не то что «этот подхалим малодушный». Он замолчал ненадолго лишь тогда, когда им принесли еду, и отпустил сальный комментарий в сторону официантки.

— Ты тут осторожнее, — хихикнул тощий. — А то опять загуляешь — и всё, пиши пропало.

— Я говорил боссу! Это не я, это девка дорожная. Опоила меня тогда да подсыпала чего наверняка.

— Да-да, ха-ха.

— Да знал бы ты, кретин!

Раздражённая, Лиз потребовала у бармена ещё салфеток и, схватив их чистой рукой, как орёл хватает жертву, вернулась к Максу.

— Держи. — Кинула она салфетки на обтянутую потёртой кожей скамью. — А я в уборную.

В узкой, рассчитанной на двоих дамской комнате никого не оказалось. Лиз шумно выдохнула и включила воду. Пальцы оттирались плохо. Мыла здесь не было и в помине, пахнущая канализацией ледяная вода лилась из обоих кранов и стекала по ржавой грязной раковине в протекающий сифон.

Лампочка тоже не работала, и весь свет проникал из одного-единственного прямоугольного окошка почти под потолком. Форточка была открыта, чтобы хоть как-то бороться с запахом. Заглядывать в кабинки Лиз было попросту страшно.

Она выключила воду, жалея, что оставила Максу все салфетки, и собиралась уходить, как услышала голоса. Уже знакомые, доносящиеся с улицы.

— Капец приехали, — ругался тот бородатый верзила. — Везде слежка! Не для того я с юга пёрся по тому, что там зовут дорогами. Повезло, что фургон не встрял.

— Да что ты говоришь! — Это голос новый, третий, спокойный и почти приятный, только переполненный пренебрежением. — Страдалец! И девка его совратила, и дороги ему не те. Ты здесь на работе, а не на курорте.

— Извиняюсь, босс.

— И вообще! — встрял тощий своим тонким нервным голоском. — На юге хоть дороги есть. Здесь не пройти, не проехать. И как нам свалить-то потом?!

— Не ори, косой. Всё внимание привлечёшь. Не хватало, чтоб кто-то настучал стервятникам.

— Да уж… А они не разнюхают, босс?

— Сейчас уже поздно. Разнюхают или нет — они ничего не успеют. Наверно, всё ещё вора ищут.

Он сдержанно засмеялся, и тощий вторил ему высоким визгом.

— Да уж. Стервятники наши нерасторопные. И раскопки не сразу присвоили, а что людей искать, так вообще раскачаться надо, допросить…

— Даже карту присвоить не успели, хи-хи.

— И теперь злые с того, как шавки подзаборные.

— Или как тёща твоя! Ой! — Он вскрикнул, как будто получил оплеуху, и два других загоготали.