Она открыла его, и яркий луч, как приманенный, упал точно на стекло, отразился, врезался во второе — и улетел вниз, почти в землю у одной из стен. Лиз нахмурилась, не понимая, как это произошло, и немного повернула зеркало, чтобы поменять траекторию луча, но бесполезно. Он приклеился и, как бы она ни вертелась, не сдвигался.

— Нужно, чтобы оттуда луч тоже что-то направляло, — поняла Лиз и крикнула громче: — Поставьте туда камень!

Макс бросился исполнять. И теперь луч, перекинувшись через ползала, смотрел на другую стену на высоте почти с половину человеческого роста. Уильям отошёл туда и поднял камень стеклянной пробоиной к свету.

— Что, если лучей будет больше, чем нас? — спросил он. — И если они пойдут выше.

— Нужно… нужно понять, куда он должен попасть в итоге. — Лиз кусала губы, пытаясь понять, как им отразить луч, попавший ровно над аркой входа. — Свет знает, что делает.

— Только мы не знаем, — хмыкнул Макс.

Он подошёл к арке, задрав голову, и несколько минут её разглядывал. А потом снял с шеи армейский жетон и подбросил. Начищенное железо попало чётко под луч — и зависло. А луч, отскочив, улетел дальше.

Уильям вытаращил глаза на это и отпустил камень. Тот продолжил парить на месте, притягивая к себе луч.

— У нас есть ещё что-то отражающее? — спросила его Лиз. — Легкое, чтобы можно было высоко кинуть.

Она выпустила зеркальце из подрагивающих пальцев и с сожалением вздохнула, глядя, как оно застыло в воздухе. Терять такое сокровище ей очень не хотелось. Всё же напоминание о единственном человеке в семье, который относился к ней хорошо. Бабку и саму считали сумасшедшей: она жила одна в большом поместье, будто вышедшем из прошлого столетия, вела бизнес со своими секретарями, устраивала званые ужины для многочисленных друзей. Она никогда не была замужем и не имела детей. Её осуждали и за яркие костюмы, якобы неприличные для дамы её возраста, и за то, что не желала поддерживать тесных контактов с не принимающей её семьёй. Наверно, она в Лиз видела что-то родственное, раз относилась к ней теплее прочих.

— Ничего, — мотнул головой Уильям.

А Макс отчего-то задумчиво посмотрел на свой пистолет, потом на пятно света и ухмыльнулся. Лиз не успела спросить, что он задумал, как Макс выстрелил. Громогласное эхо разлетелось, и, снова зажимая ушли, Лиз краем глаза заметила, как луч молниеносно метнулся к новой стене, образовывая постепенно поднимающийся выше и выше зигзаг.

— К-как… — выдохнула она и увидела застывший в луче света патрон. Крошечная чёрная точка на ярком пятне.

— Это… умно, — оценил опешивший Уильям.

— Теперь главное, чтобы хватило патронов, — цыкнул Макс. — И силы выстрела.

Пули Макса следовали за светом. Буквально. Они летели туда, где был он, словно хотели пристрелить, настигнуть и избавиться. Но, зачарованные, они лишь зависали блестящими осколками, и тонкий луч нитью вился дальше и дальше, выше и выше. Макс сгрудил у одной из стен все найденные валуны, чтобы подняться выше и дать пулям небольшую фору: он боялся, что какая-нибудь просто не долетит.

А Лиз боялась самих выстрелов. Обхватив голову руками, она сидела у ног статуи и ждала, когда всё кончится. Когда из звуков останутся только голоса Макса и Уильяма, которые сейчас обсуждали, каким образом вообще можно достать до той точки метров в двадцати от них. Чтобы экономить пули Макса, на цели пониже использовали револьвер Уильяма, там тоже у патронов был блестящий корпус, отражающий волшебные лучи.

— Если щас не дотянемся, — мрачно сказал Макс, — то вот это всё было зря.

— Долетит, — упрямо повторил ему Уильям.

Кажется, он говорил это последние раз пять и с каждым разом становился злее и злее. Наверно, сам не до конца верил в успех.

— Если бы Лиз залезла тебе на плечи, пуля бы долетела?

— Лиз не умеет стрелять.

— Свет ведь притягивает пули.

— Ты забываешь, Уилл, что пути в свет попадают, потому что он — моя мишень. Попробуй прочесть эмоции камня, если не понимаешь, о чём я. Или попроси Лиз.

Он засмеялся, Лиз закатила глаза, а Уильям раздражённо цыкнул.

— Стреляй уже.

И Макс выстрелил.

Секунды в пещере царила мёртвая тишина, а потом…

— Чёрт возьми! — восторженно вскричал Макс.

Лиз подняла голову.

— Получилось?

— Да! И посмотри на это!

Макс показал за её спину, и Лиз благоговейно выдохнула: вся статуя засветилась. Но не дурманящим потусторонним светом пещер, а будто камней коснулось солнце. И этот свет нарастал и нарастал, пока не начал слепить, а затем собрался в самом сердце статуи — в её сложенных на груди руках.

И те с оглушающим треском начали выпрямляться. Камни с треском двигались, осыпая землю пылью. Разрывались вековые путы плющей и наросшей травы. Каменные ладони вытянулись вперёд и раскрылись. Сеть лучей погасла, и всё, что парило в их ореолах, посыпалось на землю.

Лиз бросилась к своему зеркальцу, тихонечко молясь, чтобы то не разбилось при падении, и со вздохом увидела глубокую трещину прямо на летающих чайках. А потом взглянула вверх и поняла.

— В центре! Посмотрите! — Лиз вскочила и запрыгала на месте, тыча пальцем наверх. — Руки ровно в центре!