– Это рабская половина.

– Понял, Мажордом.

За дверью новая лестница, опять вниз на один пролёт, и коридор продолжился, но пол уже покрыт линолеумом. А впереди слышался гул голосов.

– Иди сюда, – Мажордом толкнул одну из дверей. – Это третья мужская спальня. Ты шофёр, но твоё место здесь.

В отличие от сторрамовской казармы вместо двухъярусных армейских коек хорошие кровати, между ними узкие двухстворчатые платяные шкафы, слева от изголовья маленькие тумбочки, на кроватях белоснежное, чуть ли не накрахмаленное белье. И заправлены… почти по-армейски. Гаор невольно присвистнул от удивления. Вот это да! Мажордом насмешливо улыбнулся.

– Учись, дикарь. Плохо заправишь – выпорю.

У Гаора зачесался язык объяснить этому… ладно, Мажордому, что, как заправлять кровать, он сам многих здесь поучить может. Но тут распахнулась дверь, в спальню вбежал высокий темнобородый и черноглазый мужчина в тёмно-серой рубашке и таких же брюках и… вытянулся перед Мажордомом, бросив руки по швам.

– Старший третьей спальни, Мажордом!

– Определи новокупку, Старший. Он личный раб и шофёр господина Фрегора. Хозяин назвал его Рыжим. Пусть поест, к Кастелянше я его сам отведу. И к порядку его приучи, а то он дикарь дикарём.

– Всё сделаю, Мажордом, – гаркнул Старший, выдерживая почти правильную стойку.

Мажордом милостиво кивнул и вышел. Гаор несколько озадаченно посмотрел ему вслед – он никак не ожидал таких порядков – и перевёл взгляд на Старшего.

– Эта твоя будет, – показал ему Старший на одну из кроватей. – Запоминай, тринадцатая от входа и слева. И ужинать пошли, всё остальное потом.

Гаор обрадовано кивнул.

Вслед за Старшим он вышел в коридор и мимо дверей – ещё спальни? Многовато что-то – вошёл в просторную, заставленную столами комнату. За столами сидели вперемешку мужчины, женщины, мальцы и девчонки. Все в тёмно-сером. Гаора несколько удивило сосредоточенное молчание, с которым все ели, так не похожее на весёлый шум у Сторрама или Корранта, и он поздоровался с порога.

– Мир дому и всем в доме!

К нему обернулись не так удивлённые, как испуганные лица. И Гаор понял, что допустил промашку. Но в чём?

Это ему тут же объяснил возникший перед ним разгневанный Мажордом.

– Ты это что?! По-дикарски болботать вздумал?!

Хлёсткая и по-настоящему сильная пощёчина подкрепила внушение. Этого Гаор никак не ожидал и растерялся. И тут же вторая пощёчина.

– Я из тебя поселковую дурь выбью! – бушевал Мажордом. – Ты у меня болботанье своё забудешь. Не смей, понял, не смей!

Но это он уже слышал. Тогда его бил… Ардинайл, глава фирмы, мухлевавшей с энергоблоками, и с теми же словами. Но то был свободный, а этот – раб, пусть и старший. Но устраивать драку со старшим в первый же вечер, когда ещё ничего и никого не знаешь… неразумно. Ну ладно, сочтёмся.

Его молчание и неподвижность несколько успокоили Мажордома.

– Ладно, хватит с тебя, – прекратил, наконец, избиение Мажордом. – Но запомни, ещё раз услышу, что ты болбочешь, выпорю. Понял… Рыжий?

– Да, Мажордом, – ответил Гаор.

– Старшая по кухне, – позвал Мажордом. – Покорми его.

К ним подошла высокая женщина в белом глухом фартуке поверх тёмного платья.

– Идём, – просто сказала она.

Она подвела к одному из столов на десять человек и указала ему место.

– Здесь будешь сидеть. Запоминай.

– Спасибо, – ответил Гаор и совсем тихо почти беззвучно закончил: – Мать.

Она словно невзначай погладила его по плечу и отошла со словами.

– Сейчас дадут тебе.

И почти сразу две девочки, лет по тринадцати, тоже в белых фартуках и тёмных платьях, принесли ему глубокую тарелку каши, ложку, маленькую тарелочку с двумя аккуратными ломтями хлеба и кружку с горячим чаем. Вся посуда была из дешёвого, но фарфора. Сидевшие за столом ели молча, не глядя на него, и, казалось, даже не заметили его появления: настолько были заняты едой. Было это игрой или, в самом деле, так, Гаор не стал проверять, а углубился в еду. Каша была овсяной, из хлопьев, хорошо сваренной, даже чуть подмасленной, хлеба можно было бы и побольше, зато чай сладкий. И ел он если не с удовольствием, то с аппетитом.

Сидящий напротив него светлобородый мужчина вдруг негромко почти шёпотом спросил его.

– Тебя откуда привезли?

– Из Дамхара, – так же тихо ответил Гаор.

– И родом оттуда? – спросил ещё один.

– Нет, из Аргата.

Судя по всему, говорить здесь о том, что он принятой криушанин, не стоило.

– А в Дамхар как попал?

Гаор даже пожал плечами, настолько вопрос показался ему глупым.

– Продали.

Соседи по столу кивнули.

– Я Беляк, – сказал светлобородый, – в садовой бригаде.

– Рыжий, – ответно представился Гаор, – шофёр.

Молчание все-таки не было полным, переговаривались, но тихо и только с ближайшими соседями. Это не очень приятно напомнило Гаору училищную столовую, особенно в дни дежурства особо придирчивых капралов, но… ладно, бывало и хуже, и капралов водили за нос, и другое начальство. Хреново, что Мажордом – раб, а значит, как бы свой, но это тоже вполне поправимо. Нарываться не стоит, а укорот, если надо, дадим.