Всё повторялось. Видео, каждый кадр которого Алек мог предсказать, молчание, голос Руслана.

— Андрей и Камилла, — заключил он с мрачной уверенностью.

— Было бы всё так просто. — К Олегу вернулось самообладание, а вместе с ним и холодная рассудительность. Алек почему-то вспомнил его, стоящим на коленях перед телом Влада, и сразу стало не по себе. — Кто угодно. Любой из нас. Хоть все мы. Мы прикрывали друг друга, прятали друг от друга правду. Мы никого не можем вычеркнуть из списка подозреваемых.

— Любой, — эхом повторил Макс, пробуя на вкус это загадочно-пугающее слово.

Алек вдруг понял, что одна секунда смешала все карты. Ещё недавно он стоял среди людей, которым мог доверять, ради которых готов был на что угодно. Сейчас он должен был искать, подозревать, высматривать, оценивать. И не мог. Слишком сильным было доверие.

Руслан с тяжёлым вздохом опустился в кресло. Оно протяжно скрипнуло, прогнулось под его весом. С тихим шуршанием покатились по полу колёсики. Руслан сидел уже за столом, уронив голову на руку, сжимая пальцами виски, словно пытался вдавить в них всё, что увидел сейчас.

Дверь оставалась заманчиво открытой. Алек не выдержал и обернулся. Один шаг, он выйдет, спокойно выдохнет, наберёт номер Ники, а лучше вернётся домой и обдумает всё спокойно, с чашкой кофе под аккомпанемент ночного города. Мечта. Алек знал, что выйти из отдела пока не удастся.

Руслан словно прочитал его мысли, вдруг поднял голову и, грозно взглянув на дверь, бросил:

— Никто отсюда не выйдет, пока не разберёмся, что происходит.

Никто не бросился к двери. Алек, напротив, отошел подальше. Как-то подозрительно дёрнулась рука Руслана. Не хватало ещё направленного в лоб пистолета.

— Вы же знаете. Один звонок, дело заберут у вас. А там уже я добьюсь ордеров на ваш арест до выяснения обстоятельств.

Руслан снова был на ногах. От растерянности его не осталось ни следа. Он смотрел свысока, с некоторым пренебрежением, презрением. Защитная реакция. Руслан тоже запутался.

— Ты подумай. Зачем это кому-то из нас? Где мотив? — Андрей попытался было образумить старшего коллегу. — Вспомни Влада… Нагилёв, Журавлёва — они ведь тоже никак нас не касаются.

— Молчи.

Руслан не кричал, не повысил голоса. Но в его словах была стальная угроза. Он держал руку на пистолете, а на самом деле достал уже его и одновременно направил его дуло на всех в отделе.

— Один звонок, — повторил Руслан. Он потянулся к телефону. И Алек среагировал первым. Он не заметил, как это произошло. Руки всё сделали сами.

— Пожалуйста, не надо глупостей. — Алек не угрожал. Он на самом деле просил. Но дуло пистолета уже смотрело в грудь Руслана. И что-то менять было поздно. — Выложите пистолет на стол. И телефон тоже.

Руслан послушно всё выполнил. Но Алек чувствовал, что перегибает палку, держа под прицелом полковника полиции и своего, пусть не прямого, но начальника.

— Убери пистолет. — Это уже Олег. Он замолчал слишком резко.

— Вы не будете никуда звонить, — продолжал Руденко, одновременно проклиная себя за безрассудство и удивляясь неизвестно откуда взявшейся смелости. Сейчас мы уберём оружие, телефоны, перестанем друг другу угрожать и просто спокойно всё обсудим.

— Не тебе это говорить, Руденко. — Руслан запнулся и опасливо посмотрел на пистолет.

— Заканчиваем цирк!

И, словно по команде, все обернулись к Андрею. В нём вдруг увидели лидера. И Алек послушно спрятал пистолет, и Руслан не стал возмущаться, не потянулся к телефону. Он скептически обвел взглядом странную компанию. Алек этот взгляд понимал. Только что всё было в полном порядке, и тут тебе угрозы, подозрения, видео, и это за неполный час.

— Послушайте. Да это безумие в конце концов. — Не дождавшись, пока начнёт говорить Андрей, Алек взял слово. — Мы можем подозревать друг друга, но сидеть здесь глупо. Предлагаю разойтись на ночь, расслабиться, всё обдумать. Этой ночью не должно быть убийства. А если будет, убийца выдаст себя сам. Мы закроемся, поставим камеры, будем соблюдать осторожность. В конце концов одна ночь ничего не изменит. Завтра в семь мы все будем здесь.

— Ни в коем случае, — отрезал Руслан.

Алек ждал отрицания. Руслан со странным подозрением косился через плечо куда-то чуть правее двери, словно кто-то следил за ним. И Алек заметил, что и сам он выглядит уставшим. Остался последний козырь в рукаве.

— Один день, Руслан… извините, товарищ полковник. Дайте нам один день. Если завтра убийца не будет сидеть в допросной, звоните, обыскивайте нас, допрашивайте, заводите дела хоть на всех сразу. Но я обещаю, один день, и я назову вам имя.