— Так что же мне делать-то? — растерянно сказала я. И поняла наконец, что вовсе не Рыська виноват, что попала я сюда. Просто… просто порталы дело такое. Они ж не всегда открываются туда, куда ты хочешь. Нужно, чтобы на том конце тебя ждали и были готовы открыть вход.

Ну да…

Выходит, для меня родная моя Академия Ведьмовства закрыта до сентября месяца.

Ну почему же мне так не везет-то? Я вытащила из кармана цветастый носовой платок, который мне дал вчера дядька Симеон, и вытерла заплаканные глаза и потекший нос.

И здесь до меня вдруг дошло и глаза чуть на лоб не полезли:

— Выходит, тут меня ждали, в Боевой-то Академии? Раз портал сюда привел, — сердце у меня замерло на мгновенье и забилось с удвоенной силой.

Да меня даже в жар бросило.

А по всему выходит, что так. Иначе портал бы ни за что сюда не открылся. Рыська его открывай или кто другой. Защита-то тут будь здоров, сама видела, своими вот глазами. Не зря за дядькой Симеоном хвостом ходила, боясь шажок в сторону сделать.

Ректор только руками развел:

— Понимаете, Ведяна. Тут такое дело, — он искоса взглянул на дядьку Симеона, который успел уже усесться прямо вот по-свойски, в кресло для посетителей. Кресло явно кренилось под его весом, но пока держалось. Похоже, привычное к таким вот габаритам.

— Магистр Сатвал, может быть, вы расскажете? — вдруг сказал Сандр Огненный. И прозвучало это вовсе не как просьба. Как приказ прозвучало.

— А вы, Ведяна, садитесь. Да вот хоть в это кресло — и он махнул рукой в сторону креслица, стоящего рядом с креслом дядьки Симеона.

— И поставьте вы наконец ваш котелок на пол. У нас тут совершенно безопасно, уверяю вас, — хмыкнул этот мужчина и я почувствовала, как жаркая краска кинулась мне в лицо.

Вот еще! И не подумаю никуда его ставить. В конце концов, это мое и правда единственное на сегодня имущество.

Будут мне еще тут указывать маги всякие. Иль он, хоть и архимаг, не знает, что для ведьмочки котелок — самое что ни на есть главное?

Я возмущенно фыркнула, прижала котелок еще сильнее, но в кресло села.

А куда мне деваться-то? И стыдно вдруг так стало перед Рысечкой моим, ой как стыдно-то. Обругала ни за что, ни про что, фамильяра своего.

Единственную родную душу, можно сказать.

А потом во все глаза уставилась на дядьку Симеона. Вот чувствую, то, что он скажет, мне совсем не понравится.

Но я все равно села прямо как самая прилежная адептка. Котелок поставила на колени и тут почувствовала знакомое такое, уютное тепло. Почти неосязаемое. Другой бы кто и не почувствовал. Ну, я-то не другой. Я сразу поняла, что вернулся мой Рысечка. Уж где он был, об этом я, конечно, спрошу с него по всей строгости. Потом.

Где это видано, с раннего утра пропадать-то и на глаза своей ведьмочке, единственной, не являться?

Аж от сердца отлегло. Ведь все это время я за него боялась.

Дядька Симеон откашлялся и пригладил свою ставшую прямо роскошной черную бороду. Шелковистая она у него, у других девушек кос таких поди поищи.

“Но кто же все-таки отметился у него в роду, кроме орков-то?” — опять подумалось мне.

И тут я поняла, что теперь боюсь и за себя. Боюсь услышать то, что он мне скажет. Вот и лезут в голову мысли всякие. Ну какое мне дело до тех, кто был в его роду-то?

Неожиданно во рту пересохло и я выпрямилась еще сильнее.

— В общем, так, Ведяна, — сказал наконец дядька Симеон. Я человек, — тут он немного запнулся и взглянул на меня, — я человек прямой и не привык ходить вокруг да около.

— Не сразу я понял, в чем дело с твоим порталом. Давненько, вот ректор не даст соврать, лет сто такого не было.

Да и другие обстоятельства случились, — он покосился на Сандра Огненного, который несколько помрачнел, но согласно кивнул.

А вот тут я не выдержала:

— Как сто лет?! Ведь он, — я смутилась вдруг, но продолжила, — Ректор же сказал, что ему тридцать восемь!

— Да ты дослушай до конца, вот неугомонная ведьмочка-то, — заворчал дядька Симеон.

Ректор же заломил бровь:

— Вы что же думаете, Ведяна, что глава учебного заведения должен все своими глазами, лично видеть? Для чего же тогда существуют записи, древние манускрипты и книги учета? — последнее слово он произнес с явной неприязнью.

— Артефакты, наконец? — мужчина укоризненно посмотрел на меня, и в глазах его промелькнуло какое-то странное выражение. А у меня ни с того, ни с сего сердце дрогнуло и кровь прилила к щекам.