Да и…

Тут я вспомнила, что вроде слышала от бабули-то, что есть какие-то терки между боевыми магами и ведьмами.

Или были. Когда-то.

Светлая мать… Я раздраженно покосилась на котелок. Сидит себе там Рыська и в ус не дует. Спасибо ему еще говори, а? Придумал чего.

Я оказалась не где-нибудь, а именно в Боевой Академии. И прямо сейчас наблюдаю результат этих терок и вот это вот все.

Вот почему мне так не везет, а?

— Ну, а раз не боишься, то и заходи, Лаврик. Не съем я тебя, — вздохнула я и приглашающе махнула рукой.

— Кстати, а почему у вас домовых нету? — неожиданно спросила я.

Лаврик моргнул и немного расслабился. Но тут вдруг зашебуршился в котелке Рыська. Вот кто запах еды уловит даже через закрытую наглухо крышку!

Паренек покосился на котелок и тут глаза его расширились.

Я тоже покосилась. Чего это он? Видеть моего фамильяра он никак не может. Это только я могу, ну, и те, кому дам разрешение, конечно. До сих пор это была только бабуля.

Лаврик сглотнул и с восхищением зацокал языком:

— Ты, это…ведьма… Красавец, да какой красавец, — вдруг засюсюкал первокурсник, а я с подозрением на него посмотрела и на всякий случай подошла поближе к своей собственности.

Странный парнишка. Котелок у меня, конечно, не самый простецкий. Бабуля в свое время за него отдала очень неплохие деньги плюс три сложных зелья. Но чтобы совершенно посторонний человек его еще и красавцем величал?

Лаврик же прямо вот глаз с него не сводил. И тут вдруг мой Рыська решил предстать во всей красе перед этим вот совершенно посторонним прыщавым парнишкой!

Сначала из котелка показались торчащие вверх усы, потом сияющие оранжевым цветом глаза, и наконец этот поганец взял и выскочил наружу.

Да как еще выскочил-то!

Выгнул спину, потянулся от души, показывая клыки и розовый длинный язык. Поскреб острыми как лезвия когтями пыльный пол, проделав нехилые такие царапины.

А потом вдруг зашипел:

— Ты чьих будешь, маль-ши-ик?

Лаврик так и бухнулся на пятую точку, не сводя глаз с моего единственного родного существа.

А я только стояла и, разинув рот, как рыба, вытащенная из воды, переводила глаза с парнишки на своего фамильяра.

— С-сумрачная ры-ы-сь… — только и прошептал парнишка и позорно упал прямо на грязный пол.

Ну что ты будешь делать-то! И не девица ведь и близко, а туда же, падает.

Конечно, Рыська может поразить воображение, не спорю.

Но это ж адепт Боевой Академии… Походу, у них тут в адепты берут всех без разбору. И не проверяют состояние нервной системы. Странно, вообще-то.

Я с расстройства бухнулась рядом. Грязный пол, ну и ладно.

У меня, может, тоже нервы не железные. И так денек выдался вон какой.

А тут еще и Лаврик этот. Такой весь из себя тощенький, боязливый. Но вот подишь ты, сумел разглядеть моего Рыську!

Это вообще как? Откуда бы ему знать этих магических и очень даже редких существ…

Я вздохнула и грозно посмотрела на своего фамильяра:

— Ну и как это понимать, а? Почто показался чужому?

Рыська моргнул и будто стал меньше ростом. Усы тотчас приняли горизонтальное положение. Но вовсе не поникли. Значит, фамильяр не считает себя виноватым. Что тоже очень странно. Или правда, день такой вот?

— Ты, это… Ведянка… Ведь он меня увидел! — глаза Рыськи расширились от удивления.

Я скривилась. Тут Рыська прав. Каким-то непонятным мне образом парнишка его увидел. Смог. А если смог, то куда ж Рыське деваться, пришлось вылезать. Такая у них, сумрачных рысей, планида. Я-то и забыла, вот тоже дуреха.

Ну, и не мудрено. Сроду фамильяра моего никто чужой не видел, вот я и забыла, как оно на самом деле у них устроено.

— А чем это так вкусно пахнет? — Рыська одним прыжком оказался около стола и нагло снес лапкой все крышечки.— Ур-р, — довольно заурчал мой фамильяр. — А ничего так у них кормят.

— Да ты иди, Ведянка, иди к столу. А то ведь, как говорится, в большой семье не щелкай клювом.

— Я тебе покажу, не щелкай, — проворчала я. Поскорее поднялась, и тотчас спохватилась.

— Так Лаврик-то в обмороке, что делать прикажешь? А тебе бы только лопать, — сердито сказала я и полезла в глубокий карман за нужным пузырьком с зельем.

Надо ли говорить, что с десяток пузыречков из зачарованного в огне саламандры стекла я всегда носила с собой.

Исключительно на всякий случай. Бабулина наука опять, ага.