Ладонью, точно лезвием, я вскрыл твари грудину. После смерти, а значит и потери энергии, плоть монстра стала гораздо мягче.

Я наполнил банку кровью. А затем засунул в неё вырезанное сердце огненной борзой. Закрутив крышку, я с тяжестью на душе поглядел на добычу, которую придётся оставить. Столько ценных ингредиентов…

Отвернувшись, я направился обратно к нашему микроавтобусу. Мой, как тут говорят, внутренний еврей, рыдал жабьими слезами. Я клятвенно пообещал ему, что в будущем приложу все усилия, чтобы как можно меньше ценных ресурсов оставлять неосвоенными.

Когда я подходил к парковке, остановился возле небольшой лужи, оставшейся после недавнего дождя. Помыл руки, оплеснул банку, напялил перчатки и продолжил путь.

Банку решил сразу не тащить в дом, запрятал в траве. Утром незаметно от глаз товарищей положу в свою новую сумку.

Верно, радуемся добытому! И победе над первым монстром! Хватит лить жабьи слёзы!

В приподнятом настроении я поднялся из небольшого лога на парковку и услышал пьяное хихиканье:

— Цветочное братство! Ха! Гомики! Даже в рожу дать не могут! Слабаки! — разглагольствовал мужик, направляясь к нашему автобусу.

— Да разве ж они гомики? Я слышал, они, наоборот, чпекаются со всеми подряд без разбору! — вторил ему другой.

— Вот я и говорю — гомики! А будешь их защищать, Билл, значит тоже будешь гомиком! А если не гомик, давай со мной! Особоссым их цветочный гомовоз!

И они в самом деле начали расстёгивать штаны возле нашего разукрашенного цветами микроавтобуса! Твари! Совсем охренели!

Подойдя к мужикам сзади, я схватил обоих за уши и начал их резко выкручивать.

— Ах!!! Сука!!! — заревели они.

Оба попытались извернуться и достать меня, за что тут же получили по почкам.

Я отпустил их уши и хлопнул обоих головами друг об друга.

А затем снова начал выкручивать им уши.

— Ты кто?! Что ты творишь?!!!

— Невежливо портить чужие машины, — сказал я на немецком. Ну а что поделать? Хоть как-то, но образ же нужно отыгрывать.

— А!!! Гребённый немчура!!!

Дверь ВАГа открылась, и показалась заспанная рожа Зураба. Посмотрев на него, я произнёс:

— Тачку осквернить хотели.

Зураб зевнул и глядя сверху вниз на мужиков, проронил:

— Вы поступаете не по любви, уважаемые господа.

— Да иди ты нахер е**чий пи**р!!! — заревел один из них.

С Зураба сон как рукой сняло, и он неодобрительно покачал головой:

— Не, ну за пи**ра, ты ответишь.

А затем обратился ко мне на немецком…

Короче через пару минут эти два пьяных бугая, сидя перед нами на коленях, извинились перед всем цветочным братством.

— Всё, что тебе нужно — это любовь, — менторским тоном заставлял их повторять Зураб тридцать раз.

А я стряс с них немного деньжат за моральный ущерб. Только после этого стало реально легче пережить то, что бросил до конца не распотрошённую тушку огненной борзой.

— Господа, хороших вам снов, — на прощанье кланялись, точно болванчики, эти протрезвевшие идиоты.

— Идите-идите, — махнул рукой Зураб.

Они пошли, но затем один из них неуверенно оглянулся.

— А можно вопрос? — робко спросил он.

— Давай, я добрый! — махнул рукой кахетинец. — Из цветочного братства же.

— А говорят, вам нельзя… насилие, — закинул он удочку и трусливо покосился на меня.

— Хах! Нам нельзя. Но он, — указал на меня Зураб. — Неофит. Ещё на обучении. Так что ему можно. Ещё не отринул он мирское. Не познал любовь в полной мере. И да, в каждой компании можно встретить таких вот неофитов. Так что следите за базаром, мужики.

Они откланялись, а затем спешно разбежались по своим фурам. Зураб же закурил и недовольно уставился на меня.

— Сложно с вами, с неофитами, — скривился он. — Все усилия по одному месту можете пустить.

— Зато колёса сухие, — пожал я плечами и пошёл спать.

Народу на вокзале было не так много, как я ожидал, поэтому наша крохотная компашка выделялась. Во Францию со мной поедут лишь Зураб, Хельга и дед Макар.

Когда металлодетектор противно запищал, эти трое напряжённо уставились на меня. А мужчина и службы безопасности вокзала лишь вежливо попросил расстегнуть сумку.

— Что это? — спросил он, указывая на банку. — Можете достать?

Я виновато улыбнулся и посмотрел на Зураба. Тот быстро повторил то же самое по-немецки.