Эфри могла быть пегасом, волшебным крылатым конем. А стоит мне пожелать, и она свернулась бы мягким котенком у ног.

Но самое главное – Эфри могла дать мне крылья. В прямом смысле этого слова.

Я чувствовала их за спиной так же ярко, как и огонь у сердца.

Вперед, под облака!

Треск стал громче и протяжнее.

Одна из трещин, которая уже давно сменила цвет на алый, разошлась в разные стороны. Просвет был небольшой, всего десяток сантиметров, но этого хватило, чтобы сгустки тьмы стали пробираться в наш в мир.

На этот раз они приняли облик больших бабочек. Совершенно черные, словно измазанные смолой, с темно-фиолетовой окантовкой и ярко-красными крохотными глазиками. Красивы и ужасны одновременно.

Они закружили вокруг трещин, посыпая темной переливающейся пыльцой все вокруг, но улетать не спешили.

«Рабочие», – поняла я и невольно вздрогнула, когда вокруг неожиданно появился яркий свет.

Это маги перешли ко второй стадии плана А и замкнули нас в защитном контуре. Надолго их не хватит, да и против более крупных созданий им не выстоять, но это тоже была помощь.

А бабочки уже вернулись к трещине и принялись увеличивать её, прогрызая защитный купол.

Но они были слишком слабы. Две-три секунды – и бабочка умирала, осыпаясь горьким пеплом. Но её место тут же занимала новая. И так по кругу, снова и снова.

Коснувшись кулона на груди, я прошептала одно из заклинаний, которое нашла в старинной книге. Жар распространился по телу, ручейками побежал по венам и сосудам на руках, золотистыми искрами вспыхнув на пальцах. Прошло всего мгновение, и в руках потяжелели острые клинки.

– А теперь можно повоевать, – прошептала я, глубоко вздохнув.

И едва не чихнула от горького привкуса пепла от погибших бабочек.

Оставалось надеяться, что первая битва не станет для меня последней.

Его влекло на юг.

Неудержимо. Непонятно. Постоянно.

С того самого момента, как он заметил ту девушку на поле у небольшой станции.

Конечно, это всего лишь совпадение, но…

Эта тяга не проходила ни днем, ни ночью, превращаясь в настоящее наваждение, противиться которому становилось всё сложнее.

Стоило закрыть глаза, и Хоторн видел лазурную гладь Соленого моря, белоснежный песок и чистое небо над головой с единичными пушистыми облаками.

Иногда Коннор мы поклясться, что чувствовал солоноватый запах воды и слышал шум набегающих на берег волн.

Сумасшествие какое-то, природу которого мужчина понять не мог.

Но инстинкты и внутреннее чутье редко его подводили.

Он вспомнил себя много лет назад. Сопливый юнец, только недавно прошедший инициацию, дурак, бросивший вызов высшей твари. А после, несмотря на приказ отца, не уничтоживший её, а приручивший.

Первый Хоторн за много столетий, совершивший невозможное.

Тогда инстинкты тоже кричали и вопили.

Тогда почему так сложно было поверить им в этот раз? Что так давит на сердце? Почему непокорный Эфир так неожиданно спокоен?

Столько вопросов, ответов на которые он найти не мог.

Да еще эти переговоры зашли в тупик.

Глупая надежда на перемирие и новый виток отношений между двумя враждующими семьями канули в тьму. Тут даже император не смог помочь. Глава светлых его не слушал. Он никого не слушал. У Финиса Монрей было только одно зло в этом мире – Хоторны.

Выйдя на балкон, Коннор оперся ладонями о широкие перила и устремил свой взгляд на юг, вновь и вновь вслушиваясь в тишину, в которую погрузился дом и вся округа.

Сумрак ночи принес долгожданную прохладу, как и свежий ветерок, налетевший из ниоткуда.

Он тоже пах морем.

Коннор нахмурился и еще сильнее сжал перила.

– Вот ты где.

Мел нашла его быстро.

Младшая сестра вообще старалась не упускать его из вида и всегда быть рядом.

Смешно.

Это он должен был беспокоиться и оберегать её. А выходило наоборот.

– А где мне еще быть? – спросил Коннор, продолжая вглядываться в ясное звездное небо.

– Мало ли. Вдруг решил сбежать.

Мел подошла ближе и встала рядом.

Платье ей всё-таки нашли. Из мягкой и легкой ткани какого-то светлого оттенка, который служанка торжественно объявила персиковым. Короткие рукава, украшенный вышивкой в тон платью лиф, широкая юбка. Наряд действительно был красивым и страшно шел сестре, несмотря на кроткие волосы.

Только Мелисса совершенно не умела его носить и даже не пыталась. Коннору казалось, что сестра специально шагает в нем слишком быстро и по-мужски широко, давая всем и каждому понять, что платье и наряды не для неё.