— Отвези меня в отделение, — попросила я, потерев виски, — хочу поговорить с Войнотом лично.

— К с-сожалению, не п-получится, — с огорчением, которое показалось насквозь фальшивым, проговорил Тио. — Твой д-допуск аннул-лирован. А вкл-лючение т-тебя в группу тоже с-стало камешком н-на чашу весов вины Кэя. Сл-ледователи наним-мают каких у-угодно конс-сультантов, но в-вот чтобы в-взяли п-простую кухарку с-с улицы, да ещё т-то ли ж-жертву, то ли п-подозреваемую — это оказ-залось весьма п-примечательно.

— Я поняла, — пробубнила, лишь бы заткнуть новый поток бредовых доказательств.

Моя вера в непричастность Войнота и без него увядала под ударами собственных предположений. Я не хотела, просто не могла принять того, что доверилась убийце. Только не Войнот.

— Отвези меня домой.

— Хор-рошо.

Откинувшись на спинку, я наблюдала за пролетавшими мимо домами. В голове вспышками проносились события дня. Калейдоскоп, который встряхнул мою жизнь, моё прошлое и будущее.

Ещё утром у меня никого не было, а сейчас — мама, сестра и отец. Пускай мне оказалась рада только мама, но и этого было достаточно. Это-то как-то принять — уже подвиг.

Странное, совершенно неожиданное нападение на Брованса. Я так и не поняла, как произошло отравление. Знала лишь, что яд был в чае. Но Кэй его не касался. Или касался?

Я попыталась вспомнить, что делал Войнот весь разговор, но не могла отследить каждый момент: всё внимание было сосредоточено на маме.

Не сразу до меня дошло, что мы летим в противоположном от квартиры Кэя направлении.

— Куда мы? — спохватилась я и подалась вперёд, вглядевшись в череду домов внизу.

Община чаровников! Я видела в рекламных проспектах, но никогда тут не была. Ровные ряды однотипных домиков утопали в зелени и выглядели очень мило, но сердце забилось в тревожном ритме. Дурное предчувствие разлилось в груди.

— Ко м-мне домой, — спокойно ответил Тио. — К-квартиру Кэя зан-няли оперативники, ещё н-не всех загов-ворщиков отловили.

— Ты чаровник? — мой голос дрогнул.

— Мама, — коротко ответил тот.

Он заложил резкий манёвр, заходя на посадку, и спустя пару минут уже остановился на широкой площадке у одноэтажного дома.

— П-пересидишь тут, а п-потом тебя вызовут н-на допрос, — проговорил Ультио, подав мне руку.

Но я её не приняла. Я вообще не хотела его касаться. Словно приняв его помощь, я и себя запятнаю предательством.

— Как з-знаешь. — Он нервно дёрнул плечом.

У меня складывалось впечатление, что он озадачен моим поведением. Будто бы ждал, что я с радостью восприму произошедшее и кинусь к нему с распростёртыми объятиями. И вот это ожидание озадачило уже меня.

— П-проходи, рас-сполагайся, — с лёгкой прохладой в голосе пригласил Тио, открыв дверь.

Он прошёл внутрь, бросил ключи в чашу с мелочью, что разместилась при входе. Я стояла на пороге и настороженно заглядывала внутрь. Светлая прихожая сразу же переходила в уютно обставленную гостиную. Никакой угрозы, никаких ловушек, но отчего так тревожно-то на душе??

Гул в голове усилился, магический откат снова настиг меня, и я слегка покачнулась.

— П-присядь, я п-принесу поесть.

Тио, уже не слушая меня, подхватил меня под локоть и силком усадил на диван в гостиной. Если бы не моя слабость, я бы посопротивлялась, но в данный момент испытала что-то похожее на благодарность. По крайней мере, мир вокруг перестал крутиться в карусели рваных картинок.

— А где твоя мама?

— Он-на сейчас в б-больнице, на п-процедурах. — Голос Тио доносился откуда-то из глубины дома.

Он чем-то шуршал и звенел посудой, споро собирая угощение. Я же продолжила осмотр временного места заключения. Называть убежищем дом аналитика язык не поворачивался.

— Тио, может, я у Руби пересижу? Не хочу стеснять вас с мамой. Насколько я знаю, она серьёзно больна.

— Руб-би и В-вэл также п-под следс-ствием, — проговорил Тио, показавшись на пороге.

Он опять проигнорировал один из моих вопросов. Не сказал, что с его мамой, как и чётко не сказал, чаровник ли он.

На низкий столик передо мной опустился поднос с наспех собранными бутербродами. С красной рыбой!

Я перевела расширенные глаза на присевшего сбоку Тио. За всё время знакомства я и словом не обмолвилась о своих пристрастиях. Эту мою особенность знал только Кэй.

Но открытие, последовавшее за этим шоком, заставило меня нервно забиться в угол дивана. За спиной Тио висела большая картина. Явно нарисованная чьей-то не особо талантливой рукой. Но примечательным был изображённый на ней букет — три ромашки, подснежник, россыпь нарциссов, тюльпанов и астр.

— Тио, это что? — Я протянула руку, указав на натюрморт.