— Я обратился напрямую в совет. Как вы думаете, откуда у меня республиканские гвардейцы в охране? — Пегар еле заметно указал на замерших по углам бойцов.

Только сейчас я обратила внимание на то, что на них не просто форма. На её шильдиках виднелся герб Республики Виарто. Элита из элит.

В следующую секунду произошло странное. Брованс внезапно и очень резко побледнел. Его губы приобрели ярко выраженную синеву, а он сам как-то обмяк в кресле. Дыхание, хриплое и прерывистое, с трудом пробивалось сквозь сомкнутые губы, вокруг которых появилась белая корочка.

— Отравление! — донеслось из-за моей спины, и к своему нанимателю бросились сразу несколько стражников. — Запечатать комнату!

Под поднявшийся вой, который издавали мама и сестра, они стащили господина Пегара на пол и принялись обследовать его арк-пеленгатором, выискивая следы яда.

Вэл и Руби и вовсе присели в кресла и, очевидно, решили не шевелиться, чтобы не привлекать лишнего внимания оставшихся гвардейцев. Один лишь Тио, вытягивая шею, старался высмотреть, как проходит процедура реанимации.

— Спаси его, — шёпот Кэя обжёг мне ухо. — Это в твоих силах. Твоего нового дара.

Я обернулась на него, в неверии заглянув в глаза. Войнот действительно думал, что я захочу спасти того, кто вышвырнул меня из своей жизни лишь потому, что я родилась не такой, как надо?!

— Дашь ему умереть — и он окажется прав в своём заблуждении.

Кэй смотрел без давления, наоборот, предоставлял право выбора мне.

Я развернулась туда, где двое стражников пытались вернуть к жизни человека, разрушившего мою жизнь. Того, кто мне никакого выбора не давал. Войнот прав, я должна спасти Пегара хотя бы для того, чтобы плюнуть ему в лицо.

— Отойдите. — Я растолкала сгрудившихся над Бровансом мужчин. — У меня их родовой дар, я выведу яд без последствий.

На самом деле я понятия не имела, что мне нужно делать. Просто добавила в голос максимум уверенности, на которую была способна, чтобы стражники мне поверили и дали доступ к телу.

— Пускай попробует, — сказал один из гвардейцев, очевидно, старший. — Всё равно мы не можем определить, как и чем его отравили.

Не теряя времени, я приложила руки к груди человека, считающегося моим отцом. Пегар с каждой секундой выглядел всё хуже и хуже: посинело уже всё лицо, а дыхание еле угадывалось.

Привычно потянулась внутрь себя, и первым же мне ответил дар Ткача. Передо мной открылось полотно судьбы Пегара. Без сдерживающих меня хаттантов я видела все его нити с поражающей чёткостью. Каждая прядь, каждый поступок, что он совершал за последние две недели — всё это я видела как на ладони. И могла сказать, что для Брованса Пегара не было ничего важнее его работы. Почти всё своё время он проводил на фермах и плантациях, где выращивались самые разные ингредиенты для фирменных составов династии Пегар.

А ещё он совершенно точно не убийца.

Я встряхнулась, потому что сейчас мне было нужно другое. Другая сила. Та, что прохладным ручьём текла где-то в самой глубине меня. Я не знала, как снова спровоцировать её выброс. Как наполнить этот ручей. Прошлый раз она всколыхнулась на страхе за жизнь Войнота, но сейчас я не боялась потерять этого чужака.

Вздохнула и попыталась по-другому, по капельке вытягивая второй дар наружу. От напряжения на лбу выступил пот, а в уши будто бы затолкали ваты. Пребывая в каком-то пограничном состоянии, между явью и забытьём, я слышала, что происходит в комнате: вопли Клэри, требующей убрать меня от отца; холодные, рубленые фразы Кэя, который призывал всех успокоиться.

Но это всё ушло совсем далеко, когда сквозь полотно судьбы я увидела новый слой. Тело Брованса словно просветилось насквозь, и я увидела каждый кровеносный сосуд, каждую мышцу и каждый орган. И все они оказались окутаны ядовито-чёрной дымкой, что расползалась из его желудка. Стало совершенно очевидно, что яд был в чае.

Потянулась разбуженной силой к животу Пегара. Ладони окутало зеленоватое свечение, а рядом раздался резкий выдох Клэри:

— Алхимия, мама, алхимия! Она и вправду Пегар!

Я была так сосредоточена на необходимости удерживать концентрацию, что никак не отреагировала на эти слова. Продолжала вливать силу в тело Брованса, наблюдая, как зелень моего дара вплетается в черноту яда. Трансформирует его в нейтральное марево и выводит через дыхание.

Процедура так вымотала меня, что, когда последние крохи отравы покинули тело господина Пегара, я просто завалилась набок. Сознание сбоило, и мне казалось, что я вижу какой-то кошмарный сон. Потому что только в бредовом сновидении Тио мог выдать такую тираду: