Аля открыла дверь. Гостья широко улыбнулась и, не успев даже переступить порог их квартиры, громогласно заявила:

– Ну, что, подруга, какие у нас планы на сегодня? Может по винишку и в картишки?..

– Блин, Жанка, тише ты, иначе мою соседку удар хватит от твоих шуток! Чего она только теперь не надумает после этих слов, писатель фантаст рядом с ней и так нервно курит трубку, - шикнула на подружку Островская.

Действительно, тайный наблюдатель, непросвещенный относительно особенностей профессиональной деятельности Алиной подруги, коим и являлась злостная поборница морали и по совместительству старшая по подъезду тётка Октябрина Кузминична, услышав такое, мог вообразить себе, что в соседях квартируется обитель порока и цитадель разврата.

– Ой, я совсем про неё забыла,- Жанна неуклюже прикрыла рот рукой и, смешно округлив глаза, быстро переступила порог, потом громко добавила.
– Каждый судит в меру своей испорченности!

– Да и вообще, мало ли что ей взбредет в голову? Возьмёт и натравит на меня органы опеки,- тихо, но со всей возможной строгостью, отчитывала дорогую подругу Алевтина, одновременно закрывая входную дверь.

– Прости, я же не хотела.

– Не хотела она…Ты совсем как твой крестник, Жан,- глядя на неё, уже с явной улыбкой сказала Аля.

– Совсем ты, мать, со своей работой от жизни отстала. Какая я тебе Жанна?! Я вот уже месяц как Ева Ясная- тренер по личностному росту, специалист по ведению женских практик!- гордо выдала та и присела в шутовском реверансе, громко звеня многочисленными металлическими браслетами на руках.

– О, Боже, что опять?! Это уже который раз? Третий?- удивилась Островская.

Аля очень любила свою добрую, но, откровенно говоря, немного взбалмошную, подружку. Казалось, что она уже ко всему привыкла, но некоторые особенности новоявленной Евы по-прежнему не могли не удивлять. Например, после болезненного развода, случившегося шесть лет назад, из участкового врача городской поликлиники Жанна Лекарева, в замужестве гордо носившая фамилию Матросова, переквалифицировалась в фитотерапевты, надо отдать ей должное довольно успешные. Её фирменные очищающие, восстанавливающие, укрепляющие, бодрящие травяные сборы и настойки, которые она смешно называла «винишком», пользовались большой популярностью не только среди местной элиты, но даже за пределами их города.

Примерно в то же самое время Жанна вбила себе в голову, что изменение имени принесёт в её жизнь новую волну позитива, так она стала зваться морской Мариной и на полгода уехала жить в Сочи. Потом девушка увлеклась практиками личностного роста и стала мудрой Софией, и вот теперь настала очередь развития женского начала, а значит, пришёл черёд Евы.

Ко всему прочему одним из увлечений новоявленной Евы стали гороскопы: время от времени она составляла по дате рождения натальные карты для всех желающих, окрестив их небрежным «картишки». За пять лет в немногочисленных изотерических кругах их города она даже стала своего рода местной знаменитостью.

Порой окружающим их общение казалось довольно странным. Так многие Алины коллеги из «Академии риелти» не понимали, что могло связывать между собой столь непохожих людей, но обеих девушек мало волновали чужие оценки. Ведь если верить, что некоторые чувства могут возникнуть с первого взгляда, то в их случае это была теплая дружеская симпатия, которая дала свои ростки, когда подавленная и растерянная после безобразного расставания с мужем Жанна обратилась в агентство недвижимости, чтобы продать квартиру, совместно нажитую в браке, и попала прямо к Алевтине.

– Вот пришла сменить стены. Кто бы мог подумать, что это со мной случиться? Зря не верила я тетушке Хае, ведь она мне говорила, что как лодку назовешь, так и поплывёт. Какой, однако, пассаж. Поматросил и бросил меня не кто-нибудь, а именно Матросов!..- с этих слов и началась история их дружбы с Алей.

Островская не очень любила вспоминать то время, но всегда с улыбкой думала про их знакомство. Да и вообще, если верить, что смех продлевает жизнь, то встреча с Жанной сулила ей практически гарантированное бессмертие.

Алевтина никогда не могла долго сердиться на свою единственно по-настоящему близкую подругу. Вот и сейчас она, тяжело вздохнув, просто обняла гостью и, словно объявляя перемирие, сказала:

– Ладно. Проходи уже. Нечего на пороге стоять.

И хотя теперь Жанна предпочитала зваться Евой, кое-что в её характере оставалось неизменным: она по-прежнему не любила заставлять кого-то ждать. Быстро скинув цветные сабо, девушка поспешила вслед за Алей на кухню и чуть было не споткнулась о кота, который, словно дежурный офицер таможенного контроля на государственной границе, вольготно расположился в проходе

– Так, так, так… И кто это у нас здесь такой мохнатый?- произнесла Жанна и наклонилась, чтобы почесать Лешека за ухом.- Кажется, я вижу своего любимого кота. А скажи-ка мне, Кис, где же спрятался мой любимый крестник?

В ответ на почесывания Лешек уселся у ног гостьи и с уморительно важным видом протянул:

– Мур-мя-мяу!

Кажется, он всерьёз пытался намекнуть на возможное местоположение своего двуногого товарища. Жаль только, люди ещё не научились понимать язык животных, а то из кота мог бы получиться неплохой осведомитель: