Об этом уже, однако, не стоит думать: он теперь спутник Лофта и Высокого, а значит, он вряд ли пропадёт. По крайней мере что-то ему это подсказывало, только вот что - непонятно.

Лофт тем временем вполголоса затянул полуприличную песенку с таким спокойным видом, что чем дольше он пел, тем больше похихикивал Эрнст (понятное дело, не столько от смысла песни, сколько от того, как Лофт её пел).

– Замолчи!
– Высокий, явно, не выдержал.

– Это последнее предупреждение, братец?

– Думай себе как хочешь, только вот...

– Мёд поэзии он пил, только пьяницей он был, - не дал ему договорить Лофт. Это была уже не та песня, да и не песня вовсе: он громко, весело, даже будто торжественно, скандировал эти строчки, в которых Эрнст, к слову, ничего не понимал. Правда, было вполне себе интересно, -

Вот он, не жалея сил, мёду взял - да перепил!

Кто-то б думать не любил, так мед тот б взял и подцепил!

Хэй!

Чудо, тоже мне, нашёл - возрождается козёл!

Ну и что же, что тогда возродилось целых два?

Видишь, парень, гость не прост,

Так не трогай костный мозг!

Хэй!

Ётунхейм! Ётунхейм! Был там Донар, но зачем?..

– А о себе ты, как я понимаю, решил промолчать. Не из скромности ли?

– Скромность, братец, великая вещь. Ты прав: как видишь, она и мне не чужда.

– Погодите, - до Эрнста только теперь начал доходить смысл этих слов, - Ётунхейм...

– Тебе это о чем-то говорит?

– Нет, вот поэтому я и решил спросить: что это?

– Земля великанов, понятное дело.

– А разве вы...

Тут Лофт, будто не услышав, продолжил скандировать, однако, будто нарочно пропустив пару строк:

– Вотан, Вотан, Вили, Ве! Ёлки-палки в голове!
– и инстинктивно отбежал немного от Высокого, смерившего его уставшим, но от того не менее уничтожающим взглядом.

Однако, как быстро может поменяться отношение к людям. Теперь Эрнст почти не боялся Лофта, он даже ему начинал нравится: вряд ли с ним можно соскучиться. Высокий же стал казаться ему хоть и не то чтобы скучным (он иногда чем-то напоминал Лофта, особенно когда был в чем-то с ним не согласен), но все-таки брюзгой ещё тем. Сдержанность Высокого казалась напускной, как будто не находись тут Эрнст (или ещё по какой другой причине), то он бы вступил с Лофтом в настоящий спор. Вот и теперь Высокий упорно делал вид, что не услышал

Вот и теперь они как будто немного поссорились, чтобы потом молчаливо примириться, не говоря об этом и возобновить перепалку когда-нибудь после. Причём причина перепалки казалось Эрнсту непонятной и, возможно, дурацкой. Парень всё больше и больше был готов предположить, что ссорятся эти двое по привычке, ожидая это, друг от друга. Только вот они явно от этого подустали, особенно Высокий.

Они стояли на улице, прислонившись к стене какого-то дома. Эрнст и Лофт с воодушевлением уменьшали количество полученных самыми разными способами припасов, а Высокий всегда в лучшем случае съедал чуть не по корочке хлеба за раз, просто стоял рядом. Спор продолжался даже сейчас, когда Лофт ел (а это, безусловно, было именно то дело, к которому он относился серьезно и основательно), но прервался. Лофт, не отрываясь от еды, повернул голову вместе со всеми, кто был на улице (включая Высокого и Эрнста) и увидел толпу оборванцев торжественно вышагивающую, не забывая просить посторониться. Впереди на не слишком хорошей лошади, но и не то чтобы кляче, ехал человек наружности относительно непримечательной, в кольчуге не старой, но и не новой, причём вряд ли его собственной. Рядом на осле, возможно, с еще более гордым видом, продвигался некто в поношенной одежде. «Они», - шепнул Эрнст.

Эта толпа, где каждый выглядел устало, но изо всех сил это скрывал, двигалась дальше и начала равняться с Высоким, Эрнстом и Лофтом.

А теперь стоит заметить немаловажную вещь: Эрнст уже съел свою долю, вот только Локи принялся за четвёртую долю, равную порции Эрнста. И ведь прикоснуться толком зубами не успел! Какой-то оборванец сделал наглую попытку вырвать не присловутую еду, что вызвало искреннее недоумение Локи. Да что там недоуменнее! Гнев вызвало вот что.

А возражения не сработали. Не только не сработали воины, но сделали хуже.

– Ты отказываешь Божьим воинам?

– Не знаю, чьи воины, но вот только это моя еда. Была… точнее.

Зря он это сказал, очень зря. Лучше бы молчал, о чём ему собственно потом и разъяснил Вотан, уже не стесняясь в выражениях и разнообразных намёках Локи утверждал ещё, что в первый раз за оскорблением "Женщина в мужском теле, если не хуже!" для него больше не последовало ничего. Что же, как здраво рассудил Эрнст: «Ему лучше знать».

II .

Дом, очевидно, кому-то принадлежал, только вот несколько оборванцев предварительно запугав и выгнав хозяев подручным оружием защиты и «твердокаменными» доводами в том, что их цель настолько благая, что более благой и представить себе нельзя. Уже никого, между прочим, не интересовало, с чего это всё началось, когда Эрнста, Вотана и Локи втолкнули в помещение.

Локи хотел было возмутиться, да и Вотан был, что называется, на пределе. Только Эрнст стоически вытерпел всё, не видя иного выхода из ситуации.

И всё заново, по кругу: «Как посмели? Кто такие?» Тут Эрнст и понял, что ничему его не научили, раз он не может ответить. Если бы он знал, что может уболтать этих сумасшедших, он бы точно попросил Лофта и Высокого помолчать, но вот только он не мог, и Лофт нецеленаправленно, но верно загонял всех троих всё дальше в могилу своими высказываниями. По крайней мере, так казалось Эрнсту.