– Получилось, - с улыбкой проговорил магистр, и (возможно только показалось), нехотя отстранился.

А я настолько свыклась с его руками на моей талии, что без них уже, наверное, и не повторю антидот. Сначала присутствие светлого душило и мешало, но впоследствии придавало сил и уверенности. Он верил, что я справлюсь. Каждому человеку нужно, чтобы в него верили.

– Помните, что дальше?

Кивнула и перечислила нужные ингредиенты. Самое сложное - это соединить воду и сок, остальное уже дело техники. Магистр работал четко и уверенно, я - на подхвате. Ловила каждое его слово, впитывала крупицы новых знаний. Магистр Эсмарх - теоретик, а магистр Хейден - практик. Он подсказал, чем заменить редкие лапки паука гасиуса и первые листья вечноцветущего дерева. Оказывается, есть взаимозаменяемые ингредиенты без существенного изменения качества.

Наконец, процедив получившуюся жидкость, мы перелили ее в бокал. Светлый подхватил его под пузатое брюшко и по стеклу заструились морозные узоры.

– Откуда вы знаете, как варить противоядие?
– поинтересовалась, с любопытством разглядывая морозные рисунки на хрустальных стенках. Главное - мгновенно остудить получившийся результат, чтобы стабилизировать формулу.

– Травля в академии, Райс, это обычное дело.

– Не может быть!

– Что, я не похож на того, кого могли травить?
– ухмыльнулся он, согревая бокал. С приятным треском лед расслаивался и плавился.
– Я был сиротой. Без денег, без связей, без родителей - идеальная цель.

??????????????????????????

– Как я...

– Как вы.

Поверить не могу.

– Некому заступиться, некому пожаловаться. Рассчитывать приходится только на себя. Представьте себе одинокое дерево на утесе - оно доступно всем ветрам. У него только два варианта: сломаться, отдавшись на волю победителя, либо стать сильнее, вгрызаясь корнями в землю, наращивая ствол, зализывая раны от сломанных веток и внушая страх и уважение окружающим.

– Та картина в вашем кабинете...

Магистр улыбнулся и глянул на меня сверху вниз как учитель, довольный своим учеником.

– Вы наблюдательны. Эта картина - напоминание. И это - личное.

Я даже задержала дыхание и кивнула, позволив бабочкам порхать в животе. Пусть. Немножко можно. Ничего же не будет?

Мы молчали, наблюдая, как медленно тает лед в хрустальном бокале. Приятно трепетали свечи в напольных канделябрах - лаборатории требуется естественное освещение. Магические светильники могут повлиять на структуру антидотов или зелий, равно как и искусственное освещение.

Когда антидот полностью оттаял и стал прозрачным, магистр Хейден взял со стола широкую кисточку из шерсти тьергха и, обмакнув в жидкость, провел ею по моей щеке.

Я задержала дыхание и закусила губу, чтобы не приведи Небеса, не замурлыкать от блаженства. Кисть скользила мягко и нежно, так ласково, что по коже рассыпались мурашки, в груди трепетно обмирало, а бабочки в животе устроили полнейший бедлам.

Светлый аккуратными движениями смывал с моего лица черно-золотые разводы, хотя, если уж откровенно, я бы и сама справилась. Здесь несколько зеркал, и лицо - не самое труднодоступное место. Но я предупредительно молчала и наслаждалась ощущениями. Мне нравилось, как сбивчиво колотится мое сердце, нравилось впитывать жар, исходящий от тела архимага, нравилась близость - когда между нами всего лишь расстояние полувздоха. Создавалась иллюзия, что в мире нет никого кроме нас.

Когда кисточка скользнула со щеки на шею, меня взяла дрожь. Я закрыла глаза, чтобы не смущаться видом идеального лица и невозможно красивого тела магистра, но это не помогло. Чем ниже к вороту рубашки опускалась кисточка, тем сильнее меня трясло.

– Замерзла?
– в голосе мужчины послышалось удивление.

– Нет, я... дальше сама, спасибо, - губы дрожали, но я все равно постаралась выдавить улыбку.

Да и светлый сам как будто опомнился, стряхивая с себя странное оцепенение. Передал мне кисть и бокал. Когда наши пальцы соприкоснулись, по телу пробежали электрические разряды, и это почувствовала не только я.

– Дыши, Райс, - повторил он.
– Дыши.

Он заметил, что я задержала дыхание, хотя этого не заметила я... Сделала глубокий вдох и отошла вглубь лаборатории. В уголке, возле свечей, я как раз видела стул и зеркало на подставке, там и расположилась, а магистр вышел, оставив меня одну.

Из зеркала глядела всклокоченная девушка с горящими глазами и пылающими щеками, зато на лице не осталось ни следа черно-золотых клякс. Обмакнула кисточку в антидот и, расстегнув пуговицы на вороте рубашки, взялась за шею и грудь. Вот ведь незадача, брызги - везде. Вообще везде! А магистр уже вернулся и зажег горелку над чугунным котелком. Он надел рубашку, ту, что сперва была на мне, и, казалось, не обращал внимания на мою возню.

Ладно, в конце-концов, я ввалилась в его кабинет голая. Не станет же он за мной подглядывать. Да и сдалась я ему! Он вообще спиной ко мне стоит.

Убедив себя, что все нормально, расстегнула пуговицы по всей длине рубашки и быстро-быстро орудуя кисточкой, стерла все черно-золотые разводы.

– Магистр Хейден, магистр Эсмарх говорил, что на человеке зелье оставляет голубые разводы. А почему на мне не пойми что?

– Стало быть, это не чистый сок айгории, - раздалось над головой.