Слова сорвались с уст раньше, чем Агнесса успела подумать о них. По телу пробежала легкая судорога, будто хотела прогнать воспоминание о возлюбленном. Он предал ее. Он ее убил! Нельзя, нельзя думать о нем! И тем более тосковать! Разве тоскуют по убийце? Последним «живым» воспоминанием были его губы. Агнесса чувствовала, как горячий поцелуй любимого оторвал ее душу от тела. Никогда раньше губы Бруно не прижимались к ней так сильно. Даже в моменты слияния их тел. Как ни старалась она оттолкнуть его, ничего не получилось. В груди сильно горело. А потом Бруно молил о прощении, обнимая ее мертвое тело. Агнесса не понимала, почему видит происходящее. Будто кто-то всемогущий позволил посмотреть со стороны, запомнить этот страшный момент прежде, чем заточить в плен ее несчастную душу.

Вдруг Агнесса остановилась, как вкопанная. Она так погрузилась в свои размышления, что даже не заметила, как закончилась тропинка из полевицы. Теперь трава под ногами была более влажная и мягкая, а вокруг, то там, то здесь торчали ярко-желтые круги цветков. Ромашник! Его бы Агнесса узнала из тысячи других цветов, потому что сотни раз собирала его с матушкой. И всегда рядом с прудом! Значит, где-то близко вода! Агнесса радостно захлопала в ладоши и побежала вперед. Действительно, вскоре за деревьями показался ручей.

— Какое счастье! — воскликнула Агнесса и засмеялась.

Она огляделась по сторонам. Вокруг никого. Грязная одежда упала на землю. Ноги осторожно ступили на гладкие камни. Прохладная, прозрачная вода тут же сомкнулась над ступнями и одарила тело приятной свежестью. Агнесса наклонилась, набрала полные горсти воды и плеснула себе в лицо. Затем прошла дальше и окунулась.

Некоторое время спустя Агнесса сидела на теплых, нагретых солнцем камнях в мокрой сорочке и раздумывала, что делать дальше. Во-первых, ей была необходима новая одежда. Ее разорванные рубаха и платье быстро привлекут ненужное внимание. В таких потрепанных нарядах никто не ходит. Во-вторых, нужно было понять, куда идти дальше. Бесконечно скитаться по городам и полям не выйдет. Она бы могла попроситься к кому-то на постой и остаться. Работать в каком-нибудь трактире служанкой или вновь стать ткачихой. Но Агнесса не была уверена, что сможет жить среди мертвецов и ничем себя не выдать. К тому же, Хранители всегда рядом. Они приходят в дома, знают все новости, а появление незнакомки непременно их заинтересует.

«Ах, если бы я могла вернуться к моим бедным родителям! Пусть бы они даже не знали, кто я», — с тоской подумала Агнесса, но тут же прогнала грустную мысль. Стоит смириться с тем, что больше им не встретиться. Иначе не только Агнесса попадет прямиком в руки Хранителей, но и мама с папой могут нечаянно оказаться в опасности. Об этом предупреждала донна Хельга.

Как-то вечером, когда солнце уже спряталось за полями, Агнесса задержалась в мастерской. Дело было перед ярмаркой, поэтому она торопилась закончить работу. Ткать ковер в свете лучины было совсем неудобно. Тусклые блики мало помогали делу. Донна Хельга спустилась сверху и всплеснула руками.

— Что же ты, деточка! Я думала тут нет уже никого.

— Простите, донна Хельга. Я надеялась вас не потревожить. Просто очень хочу закончить ковер.

— Ай-ай, милая! Ты бы хоть еще света зажгла. Разве же можно так маяться? — женщина проворно подошла к дальнему столу, зажгла несколько лучин и поднесла их к станку. — Вот так-то получше будет.

— Да я бы справилась, донна Хельга. Не стоит переводить на меня лучины.

— Не выдумывай, деточка. Свет важен, — она подтянула табурет и села рядом. — Что в работе, что в человеке. И когда опускается тьма, всегда иди на свет. А коли заплутала, тоже всегда ищи свет. Иди туда, где видела его в последний раз. Тогда и путь найдешь.

— Чудные вещи вы говорите донна Хельга, но звучит красиво, — улыбнулась Агнесса.

— Чудные они, потому что ты еще молода. Не знаешь всего, что знаю я. Тайну души не познала еще.

Агнесса неодобрительно покачала головой.

— Недобрые разговоры вы заводите, донна Хельга, — шепотом сказала она и поглядела с укором на наставницу. — Разве можно Судьбу Великую гневить?

— Ой, прости меня, деточка. Язык мой без костей. Судьбу, не Судьбу, а вот Хранителей накликаю. Самой-то мне уже не страшно, а вот тебя не хочу в их лапы отдавать. Никому неизвестно, что они будут делать.

С каждым словом Агнесса все больше хмурилась. Она не понимала, почему донна Хельга говорит такие вещи. Хранители ведь потому так и зовутся, что хранят людей. Они, конечно, выглядят жутко: черные балахоны, лиц не видно, ноги земли не касаются, и приходят почти всегда в ночи. Если только их днем не позовут. Но разве не во благо их Судьба Великая создала? Не гневи ее разговором запретным, не ходи в лес темный, да и не тронут Хранители.

— Но ведь они свет наш и оберегают, донна Хельга.

Женщина недовольно поморщилась и дернула головой.

— Ненастоящий этот свет, Агнесса. Фальшивый он. А настоящий только в душе и есть, так и знай! — она встала, убрала табурет на место и положила руку на плечо Агнессе. — А про беседу нашу лучше забудь. Глупая я, что сказала тебе столько. Не хочу, чтобы они и за тобой пришли.

Агнесса только кивнула. Пусть ей и казались странными слова наставницы, но что-то внутри будто трепетать от них начинало. А донна Хельга поправила лучину и провела рукой по вышитому узору.