– Н-нет, – с трудом поборов приступ тошноты, ибо грибы несостоявшийся герой не любил всеми фибрами души, ответил Александр. – А просто вода есть? Ну, или еда, не состоящая из грибов?

– Нет-с, – после недолгих размышлений, сознался орк. Причём в его голосе явно звучали нотки стыда. – Я простой скромный стихоплет. У меня крайне редко бывает хоть что-то, кроме грибов. Простите-с за это. А вода в ведре.

– Да ничего, у всех своя жизненная ситуация, – вежливо отмахнулся Саша, хотя внутренне был крайне этим разочарован. Решив лишний раз не беспокоить хозяина, человек сам достал чашку из указанного места, а после и воду в неё перелил из тяжёлого деревянного вёдра. Да… точно не так он представлял себе в свой первый день в фэнтезийном мире. Далеко не так… – Но почему вы не хотите служить со своим «братом» в страже? Мне кажется, он был бы рад.

– Я не могу… не хочу, – покачал головой Гром. – Теперь слово и перо моё оружие, а не мышцы с острой сталью. Мой священный долг доказать, что стихоплетство ещё чего-то стоит в этом мире, что высокий слог не уступит всём этим похабным песенкам и частушкам захмелевших бардов! – неожиданно для попаданца, его новый знакомый не на шутку разбушевался. Его голос обрёл силу, а всё эти угодливые нотки со льстивыми тонами пропали, словно их никогда и не было. Перед испуганно замершим парнем вновь сидел могучий орк, которым Гром когда-то был, ив его глазах плясало пламя нечеловеческих страстей. – Я покажу ей, что высокое искусство стихосложения не ограничивается фривольными четверостишьями о размерах мужского уда, или о влажности темноэльфийских пещер!

Поняв, что это то самое, о чем рассказывал Горгуц, Саша решил благополучно промолчать. Переждать бурю в тишине, запивая слизкие варёные грибы колодезной водой. Он не знал, какие ужасы пережил несчастный орк, по пьяни оскорбив отнюдь не светлую телом и устремлениями эльфийку, но это явно было что-то из разряда психоделически-экзистенциальных страданий.

– Прошу прощения-с… – наконец, успокомвшись, взял себя в руки Гром. Его плечи тут же осели, а голосу вернулись прежние заискивающие тона. – Я бываю не сдержан порой-с, когда разговор заходит о моих начинаниях-с. Наверняка такое только раздражает-с людей вашего толка…

– М, а что со мной не так? – отодвинув в сторону недоеденную похлёбку, решил аккуратно уточнить Александр. – Меня стихи не раздражают. Я вообще много их знаю, если так подумать. Это часть образования, да и меня бабушка, в своё время, заставила выучить целую главу одного романа в стихах, хе-хе, до сих пор помню эти строки.

И пока орк-поэт обдумывал слова своего гостя, сам парень погрузился в лёгкую меланхолию, размышляя о людях, которых, скорее всего, уже больше никогда не увидит.

– Но позвольте-с, разве вы не ученик публичного дома? – наконец, спросил Гром, при этом стыдливо отводя взгляд куда-то в сторону. – Я вас не осуждаю, но разве-с в вашем возрасте разумно тратить жизнь на такое-с?

– Для успешной, сытой жизни необходимо образование, – вздохнул Александр, понимая, что вряд ли сможет объяснить жителю магического мира всю важность диплома даже самого задрипанного вуза. – В том месте, где я вырос, оно просто жизненно необходимо. Нормальные девушки в твою сторону даже не посмотрят, если за душой не будет институтской корочки.

– Вы пришли-с из весьма пугающего места! – проникшись, высказал своё мнение орк. И как тут не высказаться, когда разработанная годами стихотворства фантазия уже нарисовала в его голове пугающе-порочную картину Сашиного прошлого. – Но могу вас завереть-с, у нас вам больше не придётся претерпевать подобные муки.

– Хех, ну да, учёба такого характера мне больше не грозит, – хмыкнул парень, хотя после многочасовой уборки с радостью бы променял весь этот фэнтезийный антураж на возможность вернуться домой. – Но могу поспорить, знатный или богатый муж здесь будет иметь больший успех, чем какой-нибудь безродный бродяга.

– Не всегда… и не со всеми-с, – туманно ответил Гром, доскребая остатки своей похлёбки. – Кхм, если вы не против-с, я бы хотел поговорить о более высоких материях!

– Я не против, – не стал спорить Александр, уставшим взглядом узревший за окном понемногу накатывающий на улицу вечерний полумрак. – Но, о чем конкретно будем говорить?

– О стихах! – воодушевлённый положительным ответом воскликнул орк, вскакивая со своего места. – По вашим же словам, вам не чуждо это прелестное искусство! По крайней мере, вы с ним знакомы. И мне бы очень хотелось узнать ваше мнение, а также узнать традиции стихосложения вашей родины. Возможно, это дарует мне так сильно необходимое вдохновение.

– Я не против, – тяжело вздохнул парень, понимая, что перевозбудившийся зелёный гигант вряд ли от него отстанет, не получив желаемое. – Но скажу сразу, я не получал литературного образования. Просто общий школьный курс… ну и немного самодеятельности моей бабушки, заставившей меня много чего учить для развития памяти.

– Даже если так, то это намного больше, чем можно добиться от большинства местных жителей! – не унывал Гром. – До культурной столицы невероятно далеко, а средь бардов, эльфов и бардов-полуэльфов популярны только похабные частушки да эротические вирши. Была надежда на героев извне, принёсших такую занимательную, глубокомысленную вещь, как хокку, но эльфийские манипуляции сумели испохабить даже их, – сказав это, орк осуждающие покачал головой. Ему явно не нравился такой расклад, и это он демонстрировал всём своим видом. Его же гость, тем временем, пытался вспомнить, что такое хокку, и какое отношение к ним имею вирши. – Теперь же, прошу в мой скромный кабинет. Ах да, там только один стул, поэтому захвати с собой табурет.