Шрифт:
Последняя запись сделана перед самой войной, 15 июня 1941 года:
«Скоро окончу школу. Кем быть? Все время думаю об этом.
Кем быть? Все наши ребята только и говорят об этом. Есть такие счастливцы, которые сумели что-то выбрать, а вот я не знаю, что мне выбрать. Может быть, стать геологом? А может быть, отправиться куда-нибудь в тайгу строить новый город, которого еще нет и никогда не было на карте? Не знаю. Подумаю хорошенько, все продумаю и решу».
Егор снова посмотрел на портрет юноши. Вадим улыбался ему. Вадим считал когда-то, что еще есть время, чтобы решить, какой выбрать себе путь…
А времени-то уже не было. Ничего не осталось. Не прошло и месяца, как Вадим ушел на фронт и погиб, так и не осуществив ни одного своего желания…
Все трое долго сидели в молчании, думая каждый о чем-то своем.
Потом Петр Петрович сказал:
— Пошли в сад, я покажу вам мои цветы…
Цветов было много, всяких: маргариток, анютиных глазок, садовых незабудок, золотых шаров, ноготков…
Куда ни глянь, всюду алели, голубели и белели цветы.
— Осенью я собираю цветочные семена и рассаду и раздаю школам, детским садам, клубам, — сказал Петр Петрович.
— Дайте, пожалуйста, нашей школе, — сказал Егор. — Мы посадим их, и весной у нас во дворе тоже будут клумбы с цветами.
— А мы будем по очереди дежурить, — тут же вставил практичный Алеша.
Петр Петрович произнес задумчиво:
— Когда-то был один мальчик, который тоже мечтал, чтобы в школьном дворе росли цветы, много цветов…
— Какой мальчик?
— Митя Воронцов.
Митя Воронцов… Это имя было известно каждому живущему в городе. Одиннадцатилетний мальчик, приехавший с матерью из Ленинграда, стал во время войны активным участником в борьбе партизан против фашистов. Митю не могли поймать, но в конце концов схватили, и он погиб смертью героя.
Имя Мити Воронцова было присвоено школе, в которой учились Егор и Алеша.
Егор не мог скрыть своего удивления.
— А вы знали Митю Воронцова лично?
— Хорошо знал, — помедлив, ответил Петр Петрович.
— Расскажите о нем, какой он был, — попросил Алеша.
— Да, пожалуйста, — добавил Егор. — Расскажите! И еще о партизанах, ведь вы же знали всех…
— Ну, не всех, а некоторых.
— Все равно расскажите…
Петр Петрович подумал немного.
— Ладно, расскажу, но только в следующий раз, ребята. Согласны?
Егор и Алеша переглянулись и ответили дружно:
— Хорошо, в следующий так в следующий…
Глава четвертая, в которой героем дня становится Кузя
Володя, старший брат Егора, учился в Москве, в художественном институте. Недавно он прислал письмо, в котором написал о том, что собирается на каникулы приехать домой.
Папа и мама Егора и сам Егор ждали Володю со дня на день, а он все не ехал. Мама испекла любимый Володин пирог — песочный, с вареньем и с корицей; пирог стоял на столе, прикрытый марлей. Егор ходил мимо, вздыхал; скорей бы приехал старший брат, тогда и за пирог можно будет приняться…
Телеграмма от Володи пришла под вечер.
«Приеду сегодня», — коротко сообщал Володя.
С самого утра шел дождь, небо было затянуто тучами. Дождь стучал по крыше, бил в стекла, и Егор незаметно для себя уснул, хотя и обещал сам себе не спать, обязательно дождаться брата.
Когда он проснулся, в столовой уже горел свет, звенела посуда, слышались громкие веселые голоса. Егор мигом оделся и бросился в столовую.
Володя сидел за столом и уже занес было руку, чтобы отрезать кусок пирога. Увидел Егора, опустил руку. Широко улыбнулся.
— Проснулся наконец-то!
Володя казался неузнаваемым.
Егор смотрел на него и дивился. Кажется, встреть его на улице — не узнал бы!
Был Володя раньше худеньким, невысоким, с очень розовыми щеками. Когда учился в школе, его дразнили девчонкой. Володя искренне обижался:
«Я же не виноват, что у меня такие щеки…»
А теперь за столом сидел плечистый дядя, с бородатым лицом и смеющимися глазами.
Встал из-за стола — ростом чуть ли не под потолок.
— Ну, братишка, рассказывай, как поживаешь.
— Хорошо, — ответил Егор, уже не глядя на брата.
Только сейчас он заметил сидящего возле Володи узкоплечего, темноволосого парня. У парня было смуглое маленькое лицо, которое казалось еще меньше от больших очков в толстой оправе.
— Это мой товарищ Костя Семечкин, — сказал Володя. — Знакомься, Егор.
Егор сказал:
— Здравствуйте…
Костя наклонил голову и ответил:
— Здравствуй. Давай на «ты». Идет?
— Идет, — ответил Егор.
Дождь стучал в стекла все сильнее, тоскливо завывал ветер, а здесь, в комнате, было тепло, уютно; над чашками вился душистый пар, пахло пирогом и вареньем, и мама, улыбаясь, глядела на Володю, глаз с него не спускала. И папа тоже то и дело поглядывал на него и посасывал давно погасшую сигарету.