— Они относятся к нему осторожно, но с уважением. Не боятся, не сторонятся, но и не панибратствуют. Ему не выкают, но и не тыкают. Не игнорируют за столом, возле костра под навесом, не втягивают в разговоры и не лезут в душу. Но охотно поддерживают в чём бы то ни было, стоит ему проявить инициативу. Знаешь, что было бы, если приложить подобную ситуацию к моим соплеменника?

— Интересно…

— Уже обязательно нашлись бы те, кто неоднократно плюнул бы ему не только в спину и под ноги, но и в лицо. Много раз напомнили бы, кто он был и кем стал. Оскорбили бы всячески и много-много раз. Возможно, попытались бы побить. Шмякнуть ком грязи в тарелку и швырнуть её Клучу, как собаке, это у нас как здрасте! Поверь, пушистик, это я так, стандартный набор озвучил. Могут найтись затейники и поизобретательней.

— Мда… — после некоторого молчания произнесла принцесса, — Как-то я не задумывалась над этим. Может потому, что в данной ситуации мио очень близки к поведению хоб? У нас тоже не было бы особых проблем в такой ситуации. Не настолько благостно как здесь, но уж точно не как у людей. Бобо приходилось отстаивать своё право быть среди мио не раз. Но то в детстве. Дети — это отдельная цивилизация, знаешь ли. Среди взрослых такого отношения даже близко не было.

— Понимаю.

— Среди людей… — Мими на пару секунд задумалась, — не знаю. Недостаточно пробыла в их обществе, и наставники не рассказывали про такие ситуации.

— Плохо, мой котёнок, плохо… Нас надо знать очень хорошо и, прежде всего, — с не лучшей стороны. Чтобы не встрять однажды по-серьёзному. Рад бы был ошибиться насчёт людей Великой Суши, но по рассказам графьёв… — я только вздохнул.

— Но ведь не все? — заглянув мне требовательно в глаза воскликнула Мими, — Не все же?

— Конечно, — ухмыльнулся я, — Даже больше скажу, в основном люди нормальные, а то и лучше. Просто всякая мразь, шлак и ржавь человеческая всегда в глаза первой бросается. Они и воняют ярче и кричат громче, имеют свойство поверху плавать в любой среде и не тонут. Но нет, моя принцесса, однозначно плохого народа или расы, есть только плохие или хорошие представители. У кого-то больше, у кого-то меньше. Вот хобол, как раз-таки яркий пример.

— Кажется, — улыбнулась Мими, — это суждение ты уже высказывал?

— Глупость, произнесённая сто тысяч раз, всё одно — глупость. Мудрость, произнесённая сто тысяч раз, мудростью быть не перестаёт.

— Оу! Как глубоко! Как мудро! Господин Мо сам придумал? — принцесса старалась изобразить серьёзность, но смешинки, дрожащие в горле, портили весь эффект.

— Конечно я! — я решительно отмёл все подозрения в плагиате, — Хотя не удивлюсь, если какой-нибудь бездельник вместо нормальной работы, ковыряясь в носу и размышляя о высоком, уже свистнул эту фразу. Лет триста или пятьсот тому назад…

Мими лишь хихикнула в ответ. Некоторое время мы молчали, наслаждались покоем и близостью друг друга.

— Так что ты решил насчёт Клуча? — поинтересовалась она.

— Я говорил с мастером Ыкой, с Тутуком и Муком, Юккой и другими. Все высказались очень положительно. Но если с Тутуком было всё проще, то Клучу придётся принести очень суровую клятву.

— Клятву? Как Круку? — загорелась от любопытства Мими.

— Как Круку? Ну, что-то подобное. А он что, что-то про неё рассказывал?

— Нет! — вздохнула принцесса, — Молчит розовый паразит, уж я и так и эдак… Говорит только — страшная клятва!

Мими очень заинтересованно уставилась мне прямо в глаза.

— Можешь даже не начинать шантажировать меня своими ушками или грозить закусанием. Там и правда всё серьёзно, — улыбнулся я ей.

Мими настаивать не стала. Она у меня очень умная девочка.

Две Сестры стояли в зените, заливая берег Тихой Сини серебристо-розовато-лиловыми тенями. Каменные россыпи отблёскивали отражённым светом, словно чешуя невиданной, огромной каменной рыбы. Две чётких лунных дорожки перечеркнули темную воду, словно нарисованные…

— Место не важно…

Я внимательно посмотрел на старого мастера Ыку, Тутука в полном доспехе Бронзового Самура, вооруженного по-полной, и Клуча, одетого только в простые штаны, безоружного. Мы ушли от гайгуля километра на три, подальше от любопытных глаз и ушей. Не то что бы я опасался, вдруг за нами кто-то увяжется, но так, на всякий случай в темноте нас страховал Головастик.

— Не важно, когда и где. Как и в чём. Важно кто и почему.

Три пары глаз, отсвечивающих в темноте желтоватым, пристально глядели в мои, дымящиеся синим с отсветом неона муаром, мало напоминающие простые человеческие глаза.

— Не каждый воин может стать Бронзовым Самура. Но каждый может попытаться. Тутук стал им по праву. И что бы ни случилось, он навсегда останется первым.

Ибо так решил мы — Великий Господин Мо, Сокровище народа Мио — божественные близнецы, принцесса Королевского Прайда Дома Хрустального Когтя МиМурМио" тсоо и брат её, принц Ми МураМура" тсоо. Бобогых — сын вождя могучей орды воинов ороос. Так решили воины, в чьих жилах течёт королевская кровь.

Но мы решали не просто так, а спросив мнение духовного лидера народа хоб — достоин ли. И он, посовещавшись с другими лидерами народа, ответил — да, достоин. Так простой воин Тутук стал щитом и мечом своего народа — Бронзовым Самура. И пока он оправдывает это высокое звание и доверие. Надеюсь, так будет и дальше…