– Я не знаю. Эта часть - розовая.

Вот тут Роланд кивнул Алену. Юноша, прикусив губу, выступил вперед. На его лице отражался испуг, но когда он взял руки Сюзан в свои, голос его зазвучал ровно и успокаивающе.

– Сюзан? Я - Ален Джонс. Ты меня знаешь?

– Да... ты еще и Ричард Стокуорт.

– Что прошептала Риа тебе на ухо? Она нахмурилась, брови сошлись у переносицы:

– Не вижу. Все розовое.

– Тебе не надо видеть. Видеть мы тебя не просим. Закрой глаза, чтобы ты совсем не могла видеть.

– Они закрыты, - ответила Сюзан тоном капризного ребенка.

Она испугана, подумал Роланд. Хотел остановить Алена, разбудить Сюзан, но сдержался.

– Те глаза, что внутри. Те, что выглядывают из памяти. Закрой их, Сюзан. Закрой ради памяти твоего отца и скажи мне не то, что ты видишь, а что слышишь. Скажи мне, что она сказала.

Тут глаза на лице открылись, в то время как закрылись другие глаза, в ее памяти. Она смотрела на Роланда, сквозь Роланда, глазами древней статуи. Роланд едва сумел подавить крик.

– Ты стояла у порога, Сюзан?
– спросил Ален.

– Да, Мы обе стояли.

– Вернись туда вновь.

– Да.
– Сонный голос. Слабый, но четкий.
– Даже с закрытыми глазами я могу видеть свет луны. Она большая, как грейпфрут.

Это грейпфрут вспомнились Роланду слова отца. Я имею в виду розовый.

– И что ты слышишь? Что она говорит?

– Нет, говорю я.
– Вновь капризные интонации.

– Сначала говорю я, Ален. Я говорю: "Наши дела закончены?" А она отвечает: "Ну, пожалуй, осталась разве что самая малость". А потом... потом...

Ален сжал ее руки, воспользовавшись своим даром, посылая его на помощь Сюзан. Она попыталась вырваться, но он ее не отпустил.

– Что? Что потом?

– У нее маленький серебряный медальон.

– Да?

– Она наклоняется ближе и спрашивает, слышу ли я ее. Я чувствую ее дыхание. От нее воняет чесноком. И какой-то другой гадостью.
– Лицо Сюзан перекосило от отвращения. Я говорю, что слышу ее. Теперь я могу видеть. Я вижу серебряный медальон.

– Очень хорошо, Сюзан. Что еще ты видишь?

– Риа. Выглядит она, как череп в лунном свете. Череп с волосами.

– О боги, - прошептал Катберт, обхватив себя руками.

– Она говорит, что я должна слушать. Я говорю, что слушаю. Она говорит, что я должна выполнять ее указания. Я говорю, что буду выполнять ее указания. Она говорит: "Да, так и надо, будь хорошей девочкой". Она гладит мои волосы. Все время. Мою косу.
– Рука Сюзан медленно, как у лунатика, поднялась (вместе с рукой Алена, который ее не отпускал), коснулась белокурых волос.
– А потом она говорит мне, что я должна сделать после того, как потеряю девственность. "Подожди, - говорит она, - пока он заснет рядом с тобой, а потом срежь волосы со своей головы. Все до единого. До самой кожи".

Юноши в ужасе смотрели на Сюзан, потому что заговорила она визгливым голосом ведьмы с Кооса. Даже лицом, за исключением широко раскрытых, ничего не видящих глаз, она стала похожа на старую каргу.

– Срежь их все, девочка, каждый похотливый волосок, и вернись к нему такой же лысой, как вышла из чрева матери! Посмотрим, понравишься ли ты ему такая!

Сюзан замолчала. Ален повернулся к Роланду. Его лицо побледнело как полотно. Губы дрожали, но он крепко держал Сюзан за руки.

– Почему луна розовая?
– спросил Роланд.
– Почему ты вспомнила розовую луну?

– Это ее шар, - тут же ответила Сюзан.
– Она держит его под кроватью, держит именно там. Она не знает, что я его видела.

– Ты уверена?

– Да. Она бы убила меня, если б знала.
– Сюзан засмеялась, повергнув их в ужас.
– У Риа под кроватью луна в ящике.

– Розовая луна.

– Да.

– Под ее кроватью.

– Да.
– На этот раз Сюзан освободилась от рук Алена. Описала ими круг, а затем на мгновение ее лицо исказила гримаса алчности.
– Я бы хотела иметь такую, Роланд. Очень хотела. Красивая луна! Я видела ее, когда она послала меня за дровами. Через окно Она выглядела... молодой.
– И опять, - Я бы хотела иметь такую.

– Нет... тебе она ни к чему. Но она у нее под кроватью?

– Да, в тайнике, который она открывает с помощью магии.

– У нее часть Радуги Мейрлина, - прошептал Катберт.
– У этой старой суки розовый шар, о котором говорил нам твой отец... неудивительно, что она знает все.

– Нужно ли нам узнать что-то еще?
– спросил Ален.
– У нее похолодели руки. Мы забрались очень глубоко. Пока все в порядке, но...

– Я думаю, мы узнали все, что хотели.
– Сказать ей, чтобы она все забыла?