Предельно простые элементы понтонов были легки и дешевы в изготовлении. Что и позволило получить их в достатке в самые сжатые сроки. Разве что с досками имелись проблемы. Но и тут удалось порешать, поставив рядом с Псковом две лесопилки с приводом от водяного колеса и еще три — с тягой быками. Вот они-то местную сосну и ель на доски для понтонов и распускали. С изрядным запасом…

Понтонов «налепили» всего за один год довольно много.

В Пскове.

По чертежам и инструкциям, полученным из Москвы.

А в Твери запустили за это же время выпуск транспортных тележек заводных для понтонов. С максимальной унификацией со стандартным фургоном. Чтобы при случае можно было их возить по дорогам. В будущем. Потому как в текущей кампании их просто сплавили по реке…

— Государь, — произнес Меншиков. — Кажись шведы идут.

Царь глянул в указываемую сторону — и верно, от крепости шла небольшая делегация. Он ее вызывал. Они пришли. Впрочем, как и полагается, явился не сам комендант, а один из офицеров.

Новости о быстром взятии Нотебурга и Ниеншанца заставили комендантов относится к русским достаточно серьезно. Шутники так быстро крепости не брали. Поэтому он не ломался и охотно откликнулся на переговоры.

— Ваше величество, — вполне галантно поклонился офицер, помахав богато украшенной шляпой.

— Я предлагаю гарнизонам Нарвы и Ивангорода сдать крепости и покинуть их при оружии, припасах и под развернутыми знаменами.

— Мы не можем на это пойти.

— Гарнизон Ниеншанца также упорствовал. Чем там дело закончилось ведаете?

— Ведаю, ваше величество. Но сдача крепости без боя — позор для любого военного человека.

— Позор — если крепость может держаться. Если же нет, то это благоразумие.

— Наш король уже спешит сюда. И нам благоразумно было бы держаться.

— Ниеншанц был взять после трех ночных бомбардировок. При том мы экономили гранаты. И за эти три ночи расстреляли их меньше, чем за одни сутки в Нотебурге. Вы полагаете, что Карл прибудет так быстро? Что он успеет?

— Мы надеемся на это.

— В Нотебурге погибли все гражданские. Это большая боль. Нет чести сражаться с теми, кто не сражается с тобой. Я даю вам сутки, чтобы вывести из крепости женщин и детей. Вам есть куда их отправить?

— Да, ваше величество. Благодарю. Но я не решаю такие вопросы. Как скажет комендант.

— Это ваше дело. Через сутки я начну бомбардировку. Если женщины и дети останутся в крепости, то их смерти будут на руках коменданта.

— Я понимаю вас, ваше величество.

— Ступайте.

Переговорщик ушел, галантно поклонившись.

— Какой пышный… — покачал головой Меншиков.

— Интересно, он в гарнизоне давно? — глядя шведу в след спросил Михаил Голицын.

— Вряд ли. И месяца не служит.

— Странный он… кому потребовалось отправлять такого хлыща в боевую крепость, которая вероятно попадет под удар?

— Провинился видимо. Да и пусть. Не наша забота.

— Уведут баб с детьми?

— Не думаю. Они ждут Карла. Судя по самоуверенности этого павлина тот должен подойти со дня на день. От разъездов никаких новостей?

— Никаких пока.

Петр тяжело вздохнул и пошел к смотровой вышке походной. Большой. Благо, что их сынок наделал еще к прошлой кампании в достатке.

Ничего сложного, но достаточно необычно и хитро.

На фургоне стояла пространственная рама — этакий прямоугольный параллелепипед, собранный из крепких реек с железными креплениями и уголками. В нем еще. И еще. И еще. Как в «матрешке». Каждый высотой в два метра и таких шесть штук…

Фургон останавливали. Лошадей выпрягали.

Внутренний сегмент цепляли четыре человека веревками и через простейшие блоки поднимали на нужный уровень. Там фиксировали коваными штырями. Укладывали несколько досок настила. Потом следующий. И так далее — пока вся эта «матрешка» не развернется в полную высоту.

Внутри цепляли веревочные лестницы. Короткие. Перекрывающие по два сегмента, идя в шахматном порядке. И так самого верха, где располагалась смотровая позиция на высоте двенадцати метров. С откидным сиденьем. При необходимости, для защиты от непогоды борта верхнего сегмента могли обшить парусиновой тканью. Крепя полотно на петли обычным шнуром. Ну и сверху поставить дуги, натянув тент. Так что даже в дождь наблюдатель мог относительно комфортно себя чувствовать в «вороньем гнезде». А чтобы вся эта конструкция не завалилась от ветра, ее растягивали, как палатку, веревками на кольях.