— Что с тобой делать? — сказала она. — Оставляй котёнка. Не объест он нас, а всем радость.

Кошечка спрыгнула с рук, подошла к Галине, потёрлась спинкой о её ноги, а потом уверенно направилась в комнату Алёны. Там в углу стояла коробка с вещами Евдокии, которую так не решались разобрать.

Подойдя к этим вещам, кошечка внимательно обнюхала их, забралась внутрь и заснула на любимой шали ведуньи. Её так и назвали Веда.

Глава 26. Будем жить

После ухода Евдокии, Алёна долго не могла прийти в себя. Ей казалось, что она потеряла заботливую маму, которой у неё никогда раньше не было. И как бы она ни ценила ведунью при жизни, сейчас всё острее осознавала, какую помощь и поддержку та ей оказывала.

Теперь Алёна искала опору в себе самой, чтобы дать чувство защищённости своей дочери.

Посреди стремительно меняющегося мира всем был необходим островок стабильности. И молодая женщина старалась, чтобы таким островком стал их дом, неожиданно обретённый в квартире Галины.

Алёна порой вспоминала Тимура и его родителей. Переживала, что так рассталась со свекровью.

Глядя на свою подросшую дочь, ей не верилось, что это та самая малёнькая девочка, что ещё недавно играла с куклой за ширмой в старом доме.

«Когда она успела так вырасти?» — спрашивала себя Алёна, глядя, как дочь учит уроки.

О прошлом они почти не говорили. Алёна чувствовала, что одно прикосновение вниманием к тем событиям будто возвращает к жизни давно прошедшее. Иногда ей было жаль, что её судьба сложилась именно так, и счастье с любимым мужем было скоротечно. Но оглядываясь вокруг и видя, как живут другие люди, она понимала, что у неё сейчас не самый плохой вариант, и радовалась тому, что есть. Ей было слегка за тридцать, и она начала понимать, что вся жизнь ещё впереди.

В один из дней она встретила в городе младшую сестру Тимура Олю, одну из тех девочек, с кем проводила время маленькая Танюшка, бывая в доме свекрови. Только Оля в то время ходила в первый класс, а Таня была младенцем.

Сначала Алёна не узнала свою золовку, в её памяти младшие дети в семье Тимура так и остались детьми, но схожесть со свекровью была налицо, и она остановилась, узнав знакомые черты.

— Здравствуй, Алёна, — первой поздоровалась Оля, — давно тебя никто не видел. Думали, что ты вообще уехала из наших мест.

— Нет, я в городе с тех пор, как разрушили лесную деревню, — ответила молодая женщина.

— Там уже новые строения — красивые, высокие дома, а вокруг высокий забор, — сказала девушка, — мы иногда ходим посмотреть, какие машины туда приезжают. Мальчишки говорят, что только в журналах такие видели.

— Место там и правда хорошее. Только лес загубили, что за радость жить среди поля? — ответила Алёна.

— А у них такой высокий забор, что им поля не видно, взгляд в стены упирается, — усмехнулась Оля. — Да и мелкие деревца вокруг уже поднимаются.

Алёна грустно улыбнулась. Воспоминания о лесной деревне давались ей с трудом. Светлые чувства сменялись грустью от разрушения домов и ухода Евдокии.

— А сами вы как? — спросила Алёна. — Как мама, Тимур? — на последнем слове её голос немного дрогнул.

— Нормально, — ответила девушка, — папа работу другую нашёл, со старой уволили. Светка замуж вышла за одноклассника, они вместе уехали в институт поступать. Да мама говорит, что сестра не доучится, вернётся с ребёнком.

Алёна вспомнила Свету, она была немного старше Оли и всегда мечтала вырваться из деревни, учиться в большом городе и остаться там жить. В этом они с Алёной были похожи, только она сама так и не уехала.

— А Тимур, — продолжала Оля, — живёт с разными девушками, кто к нему прилипнет, та и рядом. Но долго никто не задерживается. Характер у него невыносимый стал. Чуть что — на крик переходит. Даже на маму голос повышал недавно. Отец его тогда из дома вытолкал и сказал, чтобы больше не смел так делать. А брату всё едино. Говорили с ним как-то, сказал, что не чувствует, что живёт. Будто просто так по земле ходит, а душа далеко. Порой и хочет всё изменить, жизнь по новой начать, да не получается. Недавно сказал мне: «в голове у меня будто зверь живёт — наживы ему надо. Я веду себя так, как те люди, что меня в плену держали, как одним из них стал».

Алёне было грустно это слышать. Она понимала, что и её вина в этом есть. Она так хотела вернуть мужа, что не думала о средствах. Потом, много раз спрашивая себя, сделала бы вновь те ритуалы, зная последствия, она всегда отвечала утвердительно. Потому что в ту пору она не могла поступить иначе: возвращение мужа было её единственной мечтой и надеждой несколько лет.

— Передай маме, что я ей очень благодарна за те годы, что она была рядом, — сказала Алёна.

— А брату вы ничего не передадите? — укоризненно спросила Оля.