Наша любовь выжгла меня домертва. Оставила после себя бескрайнее пепелище, устланное колючей ненавистью.

При разводе никто не вручил брошюры, что теперь делать с хорошими воспоминаниями. Куда их помещать, как от самой себя прятаться? Никто не пояснил мне, как выживать в одиночестве.

Я чувствовала опустошение. Которое нужно было заполнять чем получится.

— Как насчет маленького сладкого утенка? Не представляю, как бы без тебя справилась, — произношу вслух и смачно целую сына в щеку.

Он не реагирует, занят. Сосредоточенно катит машину, умудряясь тормозить на поворотах.

Ого, вот это успехи!

Утро проходит в безумном кипише. Я вишу на телефоне с мамой талантливой девочки с Дальнего Востока, которой мы даем грант на обучение в столице. Одеваю и кормлю Демьяна. Пытаюсь собраться сама.

Мне нравится участвовать в жизни спортсменок, помогать не словами, а конкретными действиями. Мечта о тренерской карьере также не брошена, диплом лежит в шкафу. Вот только до дела пока руки не доходят. Может, как Демьян станет старше?

Пока едем в машине к Равскому, нервничаю. И когда звонит Руслан, выпаливаю ему «привет» слишком эмоционально.

— О. Добрый день, Ива. Не отвлекаю?

— Нет. То есть я за рулем, ты на громкой. Везу Демьяна к Алексу, повидаться.

— Всё в порядке? Помощь нужна?

— В плане?

— У меня есть дочь и кое-какой опыт общения с ребенком после развода. Могу дать пару советов тебе или Равскому. Из личного опыта.

— А. Буду иметь в виду! Это очень круто, Руслан. Спасибо огромное, правда.

— Не за что совершенно. Ты точно в порядке?

— Сумасшедшее время, работа в декрете, я как обычно пытаюсь успеть все, а в итоге не успеваю ничего. Но сегодня я расчесалась!

Он смеется.

— Надолго будешь свободна? Я могу подъехать, выпьем кофе. Не терпится заценить твои локоны.

Я и правда редко хожу с распущенными. Беспечный голос рождает улыбку. Руслан может быть исключительно обходительным, а мне пора жить дальше.

— У меня есть пара новых баек о хоккеистах. Кстати, и про Никиту Корнева, твоего старого приятеля, кое-что.

— Неужели разводится? — мрачно бубню.

— Тепло.

— Хах, неожиданно. Умеешь заманить! Прости, я бы с радостью, но пока не могу оставить Демьяна с отцом так надолго. Он еще слишком мал.

— Не извиняйся, я понимаю. Буду в фонде вечером, если сможешь, приезжай. Потом поужинаем. Видишь, как я упорствую?

— Вижу. Попробую договориться с мамой. Сегодня или на неделе.

— Уже пятница. В выходные я в Европе, вернусь только в четверг. Если не сегодня, то встретимся на тусовке Андреевой. Встретимся же?

— Точно. Пятница! Да, я постараюсь приехать. И да, я постараюсь выбраться на праздник. Напишу позже, подъезжаю. Целую!

— И я тебя, Ивушка.

***

Парковочное место свободно, меня ждут.

Достаю Демьяна из автокресла, прижимаю к себе. Шучу мрачно:

— Предложить твоему папе попросить совета у Руслана? Как тебе идея, Дем? Зададим тон этому дню?

Нервишки шалят снова. Теперь я определенно знаю больше, но легче от этого не становится. «СоларЭнерджи» были в немилости два года. Вот оно что.

Подъездная дверь открывается, и на улицу выходят Алекс, Джемма, Борис и Слава. Сегодня — полный состав. Артур отвалился еще пару лет назад, остальные в сборе.

Они в прекрасном настроении, но, завидев меня, резко обрывают разговор. Просто глазеют. На меня, на сына. Все четверо.

Алекс тоже серьезнеет. Спускается с лестницы первым, я послушно иду навстречу.

— Привет, — говорю по возможности нейтрально. — Привет всем! — киваю остальным.

Джемма широко улыбается и приветливо машет. Она будто самая милая в этой компании. Борис со Славой смотрят пристально. Спускаются следом за Алексом, демонстрируя холодность.

— Привет, — произносит Алекс и поворачивается к Дему: — Как дела, парень? Крутая у тебя кепка. Дашь померить? — Ударяет пальцем по козырьку.

— Еще чего! — отвечаю за сына я. — Это наше вообще-то!

Демьян тем временем улыбается.

— Пойдешь ко мне? Мама рядом, не бойся, — болтает Алекс, зовет к себе.

Сын тянется и позволяет отцу взять его на руки.

— Вот это да! — охает Борис, трогает Демьяна за сандали. — Прикольный пацан. — Он смотрит на меня, на Демьяна. — Глаза Ивы. Сто процентов. А остальное непонятно. Да, Слав?