– Я не строю козни, – мигом вспыхиваю, как факел. – Я помочь ему хочу!

Скептическая ухмылка появляется на губах воина. Я даже глазом не успеваю моргнуть, как он бросается ко мне и прижимает спиной к шершавой стене коридора, опершись об нее руками по обе стороны от меня.

– Помочь, говоришь? С чего это? – склоняется он к самому моему лицу и едва слышно шепчет на ухо. – А может, ты выдумала все? Нашла предлог, чтоб заманить меня и остаться со мной наедине.

– Ты что такое мелешь? – упираюсь ладонями ему в грудь. – Я Ингвару принадлежу, не тебе.

– А сама ты кого хочешь? – волосы возле моего уха шевелятся от жаркого дыхания Свана. По коже пробегают мурашки ужаса. Он одержимый какой-то, просто одержимый! Как с таким справится? Несмотря на то, что упираюсь я изо всех сил, у меня не получается сдвинуть его ни на дюйм. Ох, и глупая я курица! Сама себя загнала в ловушку…

– Ингвара! – восклицаю, в надежде, что имя друга остудит его пыл, и понимаю, что ни капли не вру. – Я хочу Ингвара. И только его. Другой мне не нужен. Отпусти!

Сван неизвестно чему улыбается и, наконец, освобождает меня. Украдкой перевожу дыхание и смотрю исподлобья на этого гада.

– Так ты поможешь? – спрашиваю с нажимом. – Я хочу узнать, что он задумал, чем это может ему грозить. Ты же знаешь, что он мне не позволил участвовать в обряде?

– Знаю, и считаю это глупостью несусветной, – кивает варвар. – И только по этой причине у тебя есть мое согласие. Иначе я бы никогда не предал друга.

Глава 42

Не ведомо, каким образом, но гадкий Сван ухитряется подать Санне идею отпустить меня с обедом в поле, для работников, которые не успевают или не могут прийти в поместье. А та, похоже, и рада избавится от меня. Тем более, что пока собирают в большую плетеную корзину снедь, викинг еще добрых полчаса торчит у нее. Единственное, что не устраивает сестру Ингвара, так то, что обратный путь на ниву я буду идти в сопровождении ее любимого Свана, а оставлять нас наедине ей не очень хочется. Это довольный собой Сван не замечает подозрительные взгляды, коими меня награждает девушка, но у меня-то глаза на месте, а разум не затуманен любовными переживаниями.

Сердобольная Ута не поскупилась на угощение, и корзина существенно оттягивает руки. Каждую милю мне приходится останавливаться, чтобы передохнуть и переложить лукошко в другую руку. Сван даже и не думает мне помочь, только недовольно хмурится, когда я делаю перерыв. Уверена, ему и в голову не придет марать свои руки, помогая ничтожной пленнице? Негоже господам делать работу рабов, собственно для таких трудов и покупают невольников.

Когда за поворотом показывается соломенная крыша домика Йорун, с моих губ невольно вырывается облегченный вздох.

– Когда солнце коснется вон тех деревьев, – викинг машет рукой в сторону реденького перелеска. – Ты должна быть готова. Я ждать не буду.

С этими словами он выдергивает у меня из рук козуб с обедом, словно он ничего не весит, и топает в сторону полей. Я еще секунду смотрю укоризненно ему в спину – если Свану так легко с ним управляться, то мог бы и подсобить – и спешу к хижине ведьмы с гостеприимно распахнутыми дверями, и выпасающимся чуть поодаль уже знакомым козленком.

– Йорун! Ты здесь? – приподнимаю кусок ткани, закрывающей от мух вход, и осторожно заглядываю в наполненную сумраком и дымом комнату.

– Здесь, здесь, – хрипло отвечает ведьма и заходится в кашле. – Заходи Гвендолин. Я тебя ждала…

Переступаю порог, невольно морщась от неприятного запаха воскуряемых колдуньей трав, и принимаюсь осматриваться.

– Я тут, дитя, – снова хрипит Йорун, и только после этих слов я, наконец, вижу окутанную клубами дыма женскую фигуру.

Ведьма как обычно сидит перед расстеленным красным платком, что-то спрашивая у своих рун. Над очагом вздымается едкий дым, а в котле, висящим над огнем побулькивает какое-то густое темно-зеленое варево.

– Я спросить хотела... – присаживаюсь напротив колдуньи, копируя ее позу.

Ведьма отрывает взгляд от гадальных камешков и, зачерпнув кружкой из котла бурую жижу, сует ее мне в ладони.

– Пей! – приказывает она.

Невольно морщу нос, хоть запах у напитка вполне приличный, консистенция отвратительная.

– Пей, я сказала! – повторяет Йорун. – Иначе не получишь свои ответы.

Еще несколько минут колеблюсь, а затем залпом опрокидываю в себя гадкую густую, как патока жидкость и брезгливо вытираю губы рукавом.

– Вот и умничка, – треплет меня по щеке ведьма. – А теперь слушай.

Мысли начинает обволакивать туман, перед глазами все двоится, только образ старухи остается четким и незыблемым. А ее голос звучит, словно, внутри моей головы.

– Сегодня в полночь проведем обряд, – шепчет Йорун. – Это должна сделать ты и только ты!

– Но Ингвар запретил! Сказал, что нашел другой выход, – мотаю головой, разгоняя марево, охватившее сознание. – Я просто беспокоюсь о нем… Лива…

Йорун громко фыркнув, машет на меня руками.