– А желания Параскевьи, что при жизни, что после смерти не изменились, – вздыхает Игнат. – Она как хотела вечную молодость, так и продолжает хотеть. И, собственно, делает для этого все возможное.

– Она же умерла, если не ошибаюсь, – ошеломленно хлопаю глазами. – Она что зомби стала?

– Хуже, Инга, – мрачно припечатывает Игнат. – Гораздо хуже...

Глава 15

Гораздо хуже? О чем это он?

– Игнат… – мой голос испуганно дрожит. От былой бравады не остается следа. – Кто она?

– Она неупокоенная ведьма. Сильная. Полная злости и жажды жизни, – говорит он с нажимом. – И если хочешь жить, должна во всем меня слушаться, ибо есть у меня очень плохое подозрение.

– Какое? – нервно сглатываю, настороженно наблюдая за мужчиной. Он резко поднимается из-за стола и принимается ходить по кухне, запустив пятерню в волосы.

– Какое, Игнат?
– настойчиво повторяю свой вопрос.

Ужас нарастает, нервная дрожь охватывает тело с макушки и до пят.

– Пойми, – он останавливается напротив меня и приседает на корточки, так, чтоб наши взгляды встретились. – Я не хочу тебя пугать, не хочу, чтоб ты жила вечно оглядываясь за спину. Но промолчать и не рассказать - это тоже подвергнуть тебя опасности. Ей нужно твое тело.

– М-м-мое тело?
– широко распахиваю глаза.

– Да твое тело, дар, способности, - кивает мужчина.
– Ты оказалась гораздо сильнее, чем думала Параскевья, чем думали мы с Данко. Уже дважды ты обходила ее приказы, сопротивлялась им.

Его голос смешивается с шумом в ушах, половину слов я не разбираю, но и того, что слышу, достаточно, чтобы испугатся до икоты.

– Что я должна делать? – сжимаю кулаки до побелевших костяшек. Я не отдам свое тело мерзкой старухе. Я буду бороться до конца, она меня точно не получит. И если нужно будет сидеть в этом их Центре под замком, я согласна и на это, пока они не прикончить эту гадину.

– Умничка, – треплет меня по волосам Игнат, слегка улыбаясь. – Я знал, что рано или поздно твой здравый смысл все-таки победит.

Скрипнув зубами, отклоняюсь, прерывая сию специфическую ласку, но молчу.

– Так что нужно сделать? – снова спрашиваю.

– Ну, во-первых, пока поживешь у меня, мы это уже обговаривали. Во-вторых, нужно съездить снова в “Окна” и пройти обследования. Мы должны знать, как на тебя повлияли недавние события, и оценить твой потенциал и возможности. Не плохо было б еще подобрать тебе наставника…

– Эм… С психологом нужно будет разговаривать? – недовольно соплю носом.

Еще со школы не люблю этих мозгоправов. Почему-то каждый из них думал, что раз меня удочерили, то у меня должна быть тяжелая психологическая травма, подсознательное желание найти биологических родителей и сложные отношения с приемными? Все мои доводы, что это совсем не так разбивались о глухую стену. Было такое ощущение, что я в их картотеке фигурировала эдакой «галочкой», трудный подросток, которому они, о чудо, помогли своими профессиональными действиями. А поскольку работа школьным психологом отнюдь не хлебное место, то сии специалисты менялись у нас чуть ли не каждые два года.

– Я их не люблю, – мрачно добавляю.

– Ты и не обязана… – хмыкает Игнат. – Но Мария замечательный профессионал, с огромным опытом. Поверь, ей можно доверять.

Хмуро смотрю исподлобья. Ишь как этой Машкой восхищается! Ручаюсь, мне она точно не понравится. Уже не нравится. Заочно. Нормальный человек с психами работать не станет.

– Посмотрим… – многозначительно тяну. – А что еще? Наставник? Это ты будешь моим наставником?

– Сплюнь, – фыркает Игнат. – Тебе ведьма нужна, в крайнем случае, ведьмак. У меня немного другой профиль. Я колдун.

– А как же моя учеба в универе? Я химию не кину, так и знай, – упрямо скрещиваю руки на груди.

– Никто тебя и не просит. Но на занятия буду тебя возить я, и забирать тоже. И чтоб никаких посиделок с подругами и задержек. Звонок прозвенел, и ты как штык возле машины, иначе… – угрожающе сдвигает брови мужчина.

– Иначе? – прищуриваюсь, в ожидании продолжения фразы. Что он мне сделает? В квартире запрет? Ворона натравит?

– Нашлепаю, – скрипнув зубами, отвечает Игнат.

– Нашлепаешь? – удивленно округляю глаза. – Как нашлепаешь?

Я же не ребенок, в конце концов.

– А вот так… – цедит мужчина. – Перегну через колено и нашлепаю, чтоб впредь думала головой. Раз родители не удосужились…

– У меня хорошие родители, они не обижали меня… – возмущенно шмыгаю носом.

Игнат меряет меня нечитаемым взглядом, допивает чай и, собрав посуду, складывает ее в мойку.

– Нам, пожалуй, уже можно собираться, – заключает он, кидая взгляд на настенные часы. – Как раз пока доберемся, и Касл подъедет. Она с девяти на рабочем месте.