Шрифт:
Это самые тяжелые мои воспоминания. Я очень надеюсь, что в своих отношениях с матерью я поставила точку. Я не сержусь на нее. Это была ее жизнь, и она прожила ее как смогла. А я должна прожить свою жизнь.
Я способная и талантливая, и я начинаю новую жизнь
В этой связи я с удовольствием вспоминаю эпизод. Приехав в Ленинград и сдав экзамены на филфак в педагогический институт имени А. П. Герцена, я не набрала достаточное количество баллов. Женщина, возглавлявшая приемную комиссию по немецкому языку, встала из-за стола, взяла меня за руку и вывела в коридор.
– Девочка, – сказала она, – с тройкой по немецкому языку вы не пройдете. Но я вас прошу, приходите сюда еще раз. У вас способности, вы должны заниматься языком. Вы понимаете меня?
От нее исходила такая волна участия и доброты, что я не выдержала, и слезы градом посыпались. Женщина рассказала мне, что такое подготовительные курсы, как туда поступить, к кому обратиться.
Снабдив меня этой информацией, она не выпускала моей руки и, глядя мне в глаза, несколько раз повторила:
– Вы очень способный человек. Вы должны заниматься иностранными языками. Это ваше! Приходите к нам!
Это было первое в жизни признание моей личности, и это было первое внушение мне авторитетного лица. Я поверила, что у меня способности к языкам. Но так как учиться на дневном я не могла без поддержки родителей, я поступила на вечернее отделение в Ленинградский государственный университет (ЛГУ), в педагогическом институте вечернего отделения не было. Поступила я легко, так как выполнила все рекомендации преподавателя, который в меня поверил. Я не помню имени этой женщины, я не помню уже ее лица, но я навсегда сохранила ее в своем сердце. Именно она подарила ту единственную частицу любви и доброты, которая была мне так необходима! Да, Бог не приходит больше на землю, но иногда он говорит с нами через других людей…
Не кочегары мы, не плотники, а цветоводы-декораторы!
После провальных вступительных экзаменов я задумалась, что же я буду делать дальше. Домой возвращаться нельзя. На работу меня не берут, так как я несовершеннолетняя еще. Ничего не оставалось, как поступить в ПТУ. Я выбрала ПТУ-51. Там готовили озеленителей и цветоводов-декораторов. Природу я любила, поэтому училище мне понравилось.
Днем я училась на цветовода, а вечером ходила на подготовительные курсы в ЛГУ, на занятия немецким языком в Дом культуры имени С. М. Кирова и еще писала контрольные работы в МГУ, тоже на филфак. Я была загружена выше головы. По выходным сидела в библиотеке.
В училище нас кормили три раза в день. Выдали нам форму, серо-голубые костюмчики – юбку и пиджачок. Все остальное надо было иметь свое. Да, еще выдавали что-то вроде стипендии, какие-то маленькие деньги. А когда мы проходили практику в оранжереях, в строительных управлениях, нам выдавали зарплату. Ученическую, правда, но для меня это было спасение!
Не без гордости хочу заметить, что многие посещаемые места в городе были облагорожены моим трудом! Лебяжья канавка, например, и Летний сад. Лебяжью канавку я лично вымеряла по сантиметру, ползала по этому откосу туда-сюда и даже вниз головой, чтобы наклон был 45°! А потом все это надо было засеять и выровнять еще раз. Это сегодня готовые газоны кладут на откосы. Я почти десять лет ездила на 46-м автобусе на работу и любовалась канавкой и Летним садом. Тогда же Летний сад и канавка пережили еще одну реставрацию. И я видела, как наши гастарбайтеры из азиатских республик делали те же самые откосы. Они просто пришпиливали на откосы готовые газоны! «Эх, ребята, – думала я, – не знаете вы, как надо по-настоящему откосы делать!»
Висячий сад в Эрмитаже! Тоже руку приложила! Меня поставили регулировщицей – принимать машины с землей. И вот я стояла на Дворцовой площади и весь день махала флажком, показывала машинам, куда ссыпать землю. В саду стали чахнуть растения, и решили заменить землю. Поэтому работа была авральной. Помню, устала очень, а тут подходит дядечка в берете и интересуется, что это я делаю.
– Реставрацию, – отвечаю.
Он так удивился!
– И я, – говорит, – реставратор! А вы в залах Эрмитажа уже были?
– Да, много раз.
– А какая вам «Даная» больше нравится? «Даная» Рембранта или «Даная» Тициана? – снова интересуется дядечка.
Я, наученная горьким опытом, приучила себя не врать, если чего-то не знаешь. Не знать – стыд одной минуты, а соврешь – это может быть стыд всей жизни. Поэтому я, глядя дядечке в глаза, сказала, что понятия не имею, отчего этих «Данай» так много: лично мне они все на одно лицо. Дядечка, наверно, был потрясен моим невежеством. Его улыбка погасла, и он быстро ретировался.
Как в Эрмитаж попали динозавры?
Снился ли мне Эрмитаж? О да! Вдруг в мои сны стал вплетаться мотив Эрмитажа. И «Дома-2»! Это телевизионное шоу на ТНТ. Но Эрмитаж снился мне очень странно.
Мне снились только подвалы Эрмитажа. Куда бы я ни пошла, я обязательно попадала в подвал Эрмитажа. Я плутала там как в лабиринте каком-то. Один раз брожу я в подвале Эрмитажа и вдруг вижу, что в нем полно динозавров! Еле убежала! В другой раз только забралась в подвал Эрмитажа – идет мне навстречу Ксения Собчак! Тогда она была ведущей в «Доме-2». И вот мы уже вместе ходим, ходим и натыкаемся на тупики, не можем выбраться из этого музея, потому что кругом идет ремонт.