Испуганные девушки послушно ударили в бубны, запиликали на скрипках, затренькали лирами. Джия замерла прямо перед Лараном, а затем медленно закружилась. В ней не было столько сладострастной изящности, как в невольницах, движения были жарки и порывисты. Ювина стала хлопать в такт.

«Я ненавижу тебя, мужчина, — танцевала Джия, и её тонкое, гибкое тело закручивалось всё быстрее и быстрее, как верёвка на горле поверженного. — Мы будем воевать с тобой до смерти».

Сабля засвистела в её руках. Это был страшный танец: всадницы танцуют его в ночь бога смерти, принося жертвы. Ювина вскрикнула от ужаса, но завороженно смотрела, как сабля сливается в сверкающие круги слева и справа от лица, кажется, вовсе не завися от рук. Клинок проносился совсем рядом с носом Джии, мелькал перед глазами. Это была более короткая, широкая, непривычная ей сабля — но плевать.

Княжна подкидывала и ловила смертельно острое оружие. Перекидывала из одной руки в другую, кружась и притоптывая ногами. Ей хотелось сказать этому отвратительному мужчине, чтобы он не ошибался, чтобы не смотрел на неё такими голубыми-голубыми, как степное небо глазами. Что он ей безразличен, даже когда они целуются, ей плевать на него! Она его ненавидит. Презирает, и будет рада, когда он сдохнет, наконец.

Внезапно Джия крутанулась и со спины швырнула нож прямо улыбающееся лицо, а затем выскочила в коридор и стремглав бросилась прочь. Ярость душила её.

Княжна влетела в кабинет и закрыла дверь, прислонившись к ней спиной. Она кусала губы, дрожа от злобы.

Пусть умрёт! Пусть умрёт! Ей что до того?!

А вдруг… умер…

Ну и пусть!

Она бросилась к лестнице на крышу, и тут дверь распахнулась, и Ларан — живой, этого гада так просто не убить! — влетел и обхватил, стиснул её в руках.

— Джия, — захрипел на ухо.

Княжна рванулась, а затем изо всех сил ударила его пяткой по ноге. Тот глухо рыкнул, но рук не разжал.

— Тебе мало? Хочешь, чтобы я убила тебя?!

— Ты уже попробовала…

Джия нервно рассмеялась.

— Если бы я попробовала, — прорычала, — ты бы уже истёк кровью…

— Так быстро кровью не истекают, — зафыркал он, а затем рывком развернул её к себе и заглянул лихорадочно блестящими голубыми глазами в её потемневшие стальные. — Ты хотела знать… Под башней алтарь Морского бога. А «Серебристая чайка» — ключ…

Она изо всех сил пнула его, а затем укусила за нижнюю губу и торжествующе почувствовала во рту вкус железа.

Не отпустил. Его руки стали срывать с неё одежду, расстёгивая пуговицы. Джия дёрнулась, но Ларан потянул её за собой, сел на стол, поймал её бёдра коленями и сжал.

— Иди, там тебя ждут, — прорычала она отстраняясь. — Сегодня они заслужили тебя своими танцами.

Он лишь рассмеялся. По его подбородку текла кровь.

— Уходи, — прошипела она. — Немедленно уходи… Ненавижу твой смех!

— Нет, — шепнул он.

Ларан стянул с неё камзол и губами стал расстёгивать пуговицы рубашки, пачкая её своей кровью. От его дыхания кожа запылала. Джия снова плавилась и не замечала, как руки её погрузились в его волосы, притягивая голову к себе, и не услышала, что стонет под его ласками.

Грохот распахнувшихся дверей ударил по нервам, возвращая в настоящее. Ларан резко отшвырнул её в сторону. Джия упала, перевернулась и с ужасом увидела, что из его груди торчит арбалетный болт.

— Ну, привет, свояк, — прошипел герцог Рандвальд, входя в двери.

За ним Джия увидела человек пять, в руках у одного из которых был арбалет, а другой был… Берси!

— И тебе… не хворать… — прохрипел Ларан и улыбнулся окровавленным ртом. — Берси… здравствуй…

Он подмигнул предателю, или просто дёрнулся глаз, и потерял сознание. Джия бросилась к сабле, но Рандвальд отшвырнул девушку ногой на пол, а затем сел сверху, схватив за волосы и вжимая лицом в пол.

— Ну что, ведьма красноволосая, говорил же, что от меня не убежишь!

— Да, — прохрипела она. — Куда не побежишь, везде дерьмо к пяткам липнет.

Он привстал, рывком перевернул её и ударил ладонью в губы.

— Заткнись, шлюха.

— Э-э, — вмешался Берси, — ваша светлость, не порть товар. Красивая ж девчонка.

— Предатель! — плюнула Джия.

Капитан рассмеялся:

— Ну-ну. Кто дороже заплатит, тому мы и служим. Отродясь так было…

— Идиот! — крикнула она. — Он — ваша свобода… А эти… Когда тебя повесят, Берси, клянусь, я срежу с трупа твою серьгу.

— Эйд… Медведь, — прохрипел Ларан, и в руке его зажегся медвежий камень.

Однако, похоже его услышала лишь Джия. Рандвальд встал, уступая место двум мужчинам, которые стали скручивать княжне руки.

— Я отдам тебя герцогу Эйдэрду, шлюха, — прошипел он, — но сначала мы тебя используем по назначению.

— Так не будет, — разнёсся властный и тяжёлый голос. — Герцог Рандвальд, хранитель Южного щита. Приветствую вас. Доложите, что происходит.

Рандвальд залился краской, бросил злобный взгляд на Ларана.