Моё.

Мой. Только мой.

— Твой, мелкая… твой, — довольно скалится, точно поддакивая моим мыслям. Или я это вслух сказала?

Плевать. Не отдам. Никому не отдам.

— Попробуй посмотреть на других. Убью, — кусаю его губы до крови, слизываю рану.

— Блять… обожаю свою ревнивую стерву, — рычит, подхватывая под попу, и насаживая на свой член до основания.

Чувствую металлический вкус, но поцелуй не разрываю. Хочу больше. Острей. Сильней. Хочу съесть его живьём. Хочу приковать к себе, чтобы вечно так был во мне. Чтобы чувствовать рядом его тепло.

Мои ладони соскальзывают с мощной шеи ниже. Растёгивают верхние пуговицы мужской рубашки, подбираются под одежду и наконец добираются до обнаженного тела. Разгоряченного. Мощного. Сильного. Желанного.

Мне мало вбивающейся в меня плоти. Хочу ощущать Рагнара всего. Голого. Чтобы кожа к коже. И ничто больше не разделяло нас.

Я жадно целую его. Вгрызаюсь. Стону и с упоением пью его хриплые рычания, ставшие для меня в последнее время самым любимым звуком на свете. Иной раз ловлю себя на мысли, что хочу записать их и слушать безостановочно.

Он отвечает с не меньшей силой. До посинения сжимает попу, но даже эта боль приносит своё удовольствие.

— План меняется, — с трудом отрывается от моих губ, а мне едва удаётся его расслышать. Подступающая волна лишает возможности свободно слышать. — Надо чаще тебя трахать. Выёбывать всю хуйню из твоей головы. Только так у тебя мозги на место встают… Не смотри на меня так. Ты же любишь это… любишь, когда деру тебя во все щели. Когда имею тебя, как последнюю суку. Когда опускаю на самое дно… к себе. В пекло. Я долго тебя там ждал.

— Не ругайся, — больше по привычке говорю ему, укусив в горло.

— Кайф, — стонет он, откинув голову назад и подставляя шею для нового укуса. — Я уже говорил. Забыла? Я — твой кобель, ведьма. Ты — моя сука. Только помани, и я приползу к тебе на четвереньках. Выебу по высшему разряду и искупаю в своей сперме.

— Сильней… ещё, пожалуйста… Ещё, Раг-нар, ааахъ.

Молю его, а он выполняет. Трахает, словно на части раздирает. Хочет до нутра добраться. Разум отбивает. Заставляет орать, выть, выгибаться.

— Рагнар, ааахъ, мммм… Раг… ахъ, аааааахъ…

Под конец я перестаю сдерживаться. Срываю голос в крике и выгибаюсь до хруста в костях. Или это Рагнар сжал меня слишком крепко, изливаясь следом.

— Ты моя, запомни это, ведьма! И никаких больше закидонов про синдромы. Уяснила? — рвано выдыхает, положив голову на моё плечо и оперевшись о умывальник. — Не слышу!

— Д-да, — тело ещё бьёт судорогой.

— Замуж за меня пойдёшь? — трётся щекой о мою шею.

Я закрываю глаза в удовольствие, хоть борода и царапает кожу.

— Нет, — уставшая, но довольная прижимаюсь к его груди.

— Блядь, мелкая… — устало цедит сквозь зубы и снова начинает двигаться, выбивая из меня новые стоны. — Вертишь мной, как с пацаном играешь. Убил бы.

— Так убей, — провоцирую, хотя прекрасно понимаю, что он так не сделает. Никогда не убьёт и не ударит меня.

— Не могу, — кусает в плечо. — Люблю тебя суку, а ты никак не догонишь.

*********

Я сижу неподвижно на раковине, уткнувшись лицом в грудь Рагнара, чтобы он не увидел моего покрасневшего лица и крепко обнимаю. Настолько-насколько хватает мне сил. Уставшая, вымотанная после его срыва, заполненная спермой и… обескураженная признанием

Я даже не понимаю, что больше всего довело меня до такого состояния. Секс в общественном туалете лунапарка, или его неожиданное признание в любви ко мне?

Ведь это было именно оно? Мне не послышалось? Не почудилось в пик удовольствия? Или всё-таки?... Нет, вроде и правда признался. Грубо, неправильно, с матом, но от этого признание кажется только более реальным, потому что Рагнар по другому и не признался бы.

Но разве это возможно? Чтобы этот жестокий человек, помешанный на работе и сексе, вдруг полюбил меня? Чтобы я действительно так сильно увлекла его? Наверно, да. Ведь не зря он столько времени раз за разом предлагет стать его женой и терпит отказы. Злится, матерится, иногда даже комнату кромсал, но терпит. Другой бы на его месте давно бы не выдержал, психанул и послал меня куда подальше, а он… ждёт и спрашивает снова, и снова.

А ведь ему не надо жениться, чтобы обладать мной. Он и так может брать по праву долга. У него есть ещё больше полугода, чтобы насытиться мной, а он хочет повязать нас ещё более крепкими узами.