— Я не ревную, — буркнула я, отводя глаза, но уже прекрасно понимала, что вру.

Только фиг он от меня этого дождётся. Это ведь всё равно, что признаться, что он мне не безразличен. Нет, я то уже знала правду, что это так, но вот ему знать было необязательно.

Сев в машину вдвоём мы двинулись дальше. Куда ехали в этот раз я снова не знала, и не спрашивала. Смятение и смущение до сих пор не отпускало меня. Да, и как реагировать тоже не знала. Сказать "спасибо"? Так это глупо. Но что вообще обычно говорят в таких случаях? Я не знала этого, так как мне никогда не признавались в любви. Даже родители никогда не говорили мне таких слов, а здесь…

— Чего вдруг заглохла? — спрашивает меня, когда машина остановилась у светофора.

— Ничего. Немного задумалась и только, — туманно отмахнулась от дальнейших распросов.

Точнее попыталась, но с ним такой номер не прокатит. Рагнар привык решать всё сразу и на месте. Не откладывать на потом. Исключение было лишь с одним случаем — нашей женитьбой.

— Если есть вопросы говори — решим сразу. Харе накручивать себя.

— Я не накручиваю, просто… — запинаюсь. Сомневаюсь говорить ему всё, как есть или нет. — Тебе не понравится мой ответ.

— Мои проблемы. Теперь толкуй, в чём загон?

— Я думаю о том, как странно всё выходит, — сдаюсь, не выдержав натиска эмоций. — Вся наша ситуация.

— Не понял. Что странного? — хмурится проезжая дальше.

Знал бы он, как страшно мне было признаваться сейчас. В первую очередь из-за его реакции, но я продолжала говорить. На свою голову.

— А ты вспомни с чего началось всё у нас и продолжается до сих пор. Ты забрал меня за долги отца, вынудил лечь с тобой в постель…

— Мелкая! — злостно рычит, резко дёргает влево и мы чуть не врезаемся в проезжающую рядом машину.

— Я говорила, что тебе не понравится. Уже всего этого вполне хватало, чтобы я тебя ненавидела. Я даже пыталась ненавидеть, злиться и в начале даже выходило, — Рагнар криво оскалился. До посинения в пальцах сжал руль, — но сейчас не могу. Ты мой хозяин, палач, тюремщик, удерживающий рядом с собой на протяжении трёх месяцев, однако за эти короткие три месяца от тебя я видела больше доброты и заботы, чем от родных, а теперь ещё и в любви клянёшься, чего я не слышала от тех же самых родителей. Это и кажется мне странней всего.

— Какая, блядь, разница с чего всё началось? Даже просто встретить я тебя на улице, то всё-равно бы заприметил и исход был бы тот же самый — ты была со мной, — чуть ли не орал он.

— Для меня есть разница, — старалась оставаться спокойной, хотя голос то и дело срывался на крик. Но нельзя. Хотя бы я должна оставаться спокойна, иначе разговор ни к чему не приведёт. Мы только поссоримся. — Встреться мы просто на улице и заведи тогда отношения, то в таком случае я была бы твоей уже по собственной воле. Из-за чувств и собственного желания быть с тобой, а не по принуждению. И сейчас я не страдала бы от ощущений, что меня купили, словно какую-то шлюху.

— Ты не шлюха. Твоя сестра с родителями больше подходят для этой роли.

— Их не забирали для оплаты долга и не принуждали ни к чему, — ответила ему, но так и не поняла к чему были его слова.

Да, они не идеальные. Почти отказались от меня. Отдали за долги в качестве любовницы сомнительному человеку. Не знали, как он будет со мной обращаться, оставит ли вообще в живых, и всё равно отдали. Сестра тоже не ведёт примерный образ жизни, но это всё же не одно и тоже. Что угодно, но не то.

— Ты не выглядела грустной и принуждённой, когда кончала на моём члене.

— Это реакция тела.

— А когда сама лезла трахаться, что это было? Тоже реакция тела?— больше не сдерживался и оглушал своим криком. Его глаза буквально высекают искры. — Когда орала моё имя? Когда ревновала к тем шмарам? Что это всё было?

— Я тебе уже говорила, что это не ревность. Мне плевать на тебя, — кричала на него уже больше от своей злости. Говорила себе заткнуться, но слова вырывались сами собой. — Хочешь, хоть всех их перетрахай, мне всё равно, — нет, это не так. Это же не правда. — Дай ты выбор, меня бы вообще рядом с тобой не было.

Резкий поворот и мы снова чуть не врезаемся, только в этот раз в дерево.

— Моей смерти хочешь? — с испугу срываюсь, кричу на него и тут же замираю.

Рагнар останавливает машину и хватает за шею, придавливая к спинке кресла. Мрачный. Жуткий. Ещё никогда я не видела его таким страшным. Чёрные глаза, как ножи, вонзаются в лицо и режут, пробираясь в самое нутро. Медленно убивают меня. Физически он ничего не может мне сделать, уже давно поняла и пользуюсь этим.