Глаза наполняются влагой. Я сжимаю их, запрещая себе плакать. Но пару капель всё же вырываются и падают на сахарную вату растворяя её.

— Как чудовищно, правда? Я ребёнок, которого продали и купили, — произношу, шмыгая носом сквозь вымученную улыбку. — И теперь я должна встретиться со своим продавцом.

— Не говори глупости, — его голос звучит раздражённо.

— Это же так. Без лирики и по существу, — стараюсь засмеяться, чтобы не признавать боли, ползущей по венам в область сердца.

— Камилла, если ты не хочешь, мы не поедем к ним, — говорит он, взяв мой подбородок и разворачивая лицом к себе.

Пару минут я обдумываю его предложение, утопая в его глазах. Карусель начинает снижаться.

— Нет, давай поедем, иначе это превратиться в незакрытый гештальт.

— В таком случае, нужно возвращаться к машине, — произносит он, подавая руку при выходе из кабинки.

Кивнув, я шагаю за ним. Мы доходим до машины быстрее, чем я ожидала.

Оказывается, не такой и большой путь мы проделали, пока гуляли.

Сев в салон, я смотрю на электронные часы на панели приборов. Приедем на приём с опозданием примерно в два часа.

— Странно, что они такое масштабное празднование устраивают у себя в особняке, — озвучиваю свои мысли Адэму.

— Может, сейчас так модно, — ведёт плечами. Заводит двигатель, и мы выезжаем с набережной.

Чтобы не думать о предстоящей встрече, я завожу с Адэмом разговор о работе. Сообщаю, что новая рекламная компания разработана, и скоро мы её реализуем.

Спрашиваю его о проекте, связанном с японцами. Адэм вводит меня в курс дела и детали, в чём она именно будет заключаться.

Дорога до элитного посёлка, где расположен дом Мартыновых, занимает не так много времени.

Мы заезжаем на территорию, называем на посту свои данные и к кому едем. Нас сразу пропускают. Особняк Леонида выделяется среди других домов. Он в два раза больше. Заезжая в ворота, с первого взгляда, даже по облицовке дома, можно определить, что этот человек не стесняется выпячивать на всеобщее обозрение своё богатство.

Мы выходим из машины. Нас встречают охранники, провожают к дому. Уже во дворе у меня закрадывается подозрение, относительно масштаба празднования дня рождения Анны. Никаких припаркованных машин, шума или музыки из дома не доносится.

Поднимаемся на крыльцо. Моё сердце даёт о себе знать, начинает громко трепыхаться в груди.

— Ты скажешь им, что знаешь правду? — спрашивает Адэм, взяв мою руку в свою.

— Нет. Не знаю, — отвечаю растерянно глухим голосом.

Мы не успеваем постучать в дверь, как она сама распахивается. Перед нами стоит Леонид Мартынов. Он отступает назад, пропуская нас внутрь.

— Вы припозднились, — говорит несдержанно, в голосе слышатся недовольные нотки.

— Не настолько, чтобы все ваши гости успели разъехаться, — отвечает в тон Адэм.

— Я немного слукавил, — протягивает руку.

Мужчины пожимают их друг другу.

Леонид переводит взгляд на меня, всматривается.

— Добро пожаловать, Камилла, — я улавливаю волнение в его голосе. — Пожалуйста, проходите.

Мы не успеваем ступить и нескольких шагов, как слышится голос:

— Кого там нелегкая принесла, Лёня?

В холле появляется женщина. Короткие кучерявые волосы, крашенные в блонд, очки с толстой оправой не скрывают синеву глаз, лицо морщинистое — это все, что я успеваю отметить за короткое время. Она не может быть Анной, выглядит старше. Скорее всего — их мать. Женщина смотрит на нас с полминуты. Её взгляд останавливается на мне, потом убегает к Леониду, снова ко мне.

— Мама, это деловые партнеры Анны, — прочищая горло, выдает мужчина. — Моя мама — Светлана Петровна, — представляет её.

— Лёня, Анна… — говорит в растерянности.

— Мама, познакомься, Адэм и Камилла Берк, — прерывая её, произносит он.

Мы стоим, так и застыв на месте.

— Давай пригласим наших гостей в дом, — добавляет с нажимом Мартынов.

Я не вижу его глаз, но уверена, что он красноречиво смотрит на мать, давая ей понять, чтоб держала себя в руках и не говорила ничего лишнего.

Значит, он не предупредил её о нашем приходе.

— Мама, кто пришёл? Чего вы застряли там? — слышится мелодичный голос изнутри дома.

По моей спине проходят мурашки. Удивительно, но ощущение, что голос мне знаком. Я цепляюсь ногтями в руку Адэма. Всё во мне начинает дрожать. Дико пугаюсь своей реакции, мне хочется развернуться и бежать. Адэм сжимает мою руку, поглаживает пальцами, заставляя взглянуть ему в глаза.

«Всё хорошо, не паникуй» — внушает мне взглядом.

Я пытаюсь насыщать свой организм кислородом, чтобы не задохнуться.