— Не смей. Не смей такое говорить, — я оттолкнула его от себя, начала колотить руками по его груди. — Как ты можешь? Как ты можешь такое говорить, Адэм?!

Как он мог произносить такое? Заглянула ему в глаза, задыхаясь от ненависти. Он смотрел на меня, и я видела, как его зрачки застилала влага. Лицо Адэма было перекошено от скорби.

— Мне жаль, — произнёс он.

Его слова сопровождались одной слезой из правого глаза.

— Мой отец не умер! — кричала ему в лицо, замахиваясь, ударила его по щеке ладонью.

— Мура-а-аз, — крик матери прорывался в сознании сквозь окружающий шум. — Мой Мураз умер…

Я резко развернулась, решив вернуться к отцу. Он не мог умереть! Все просто сошли с ума!

Но мне не удалось ступить и шагу. Адэм, развернул меня за плечи, стискивая в объятьях до хруста в костях.

— Его больше нет, — вырвалось шепотом мне на ухо.

Мой разум затуманился, воздух покидал лёгкие.

«Меня тоже больше нет.» — последнее, что промелькнуло в голове перед тем, как я осела у него на руках.

Шаги и шуршание за спиной проникают в моё подсознание и выдергивают из сна. Я открываю глаза и моментально жалею об этом. Дневной яркий свет больно бьёт по ним. Понимаю, что прошло уже достаточно времени с тех пор, как я тут. Заставляю себя встать. Затёкшие мышцы причиняют боль и дискомфорт.

Ощущаю, что позади меня кто-то стоит. Затылок покалывает, чувствую спиной тяжёлый взгляд. Я оборачиваюсь и с трудом удерживаюсь на ногах, чтобы не грохнуться вниз.

Наши взгляды встречаются. Я смотрю, не мигая на мужчину в чёрном расстёгнутом пальто, что держит в руках гвоздики.

Значит, это он. Двадцатого числа каждого месяца, в день, когда не стало отца, я находила на его могиле десять алых гвоздик.

Я не знала, кто их приносит и когда. И решила, что кто-то из братьев позаботился об этом, заплатив кому-то из местных.

Пребывая в растерянности, ныряю в себя. Стараюсь понять, что же я чувствую, увидев его вновь? Но в голове нет ни одной мысли. Пустота. Сердце не бьётся. Не качает кровь.

Мой соучастник, человек, который виновен в смерти отца настолько же, что и я, тоже не молвит ни слова. Он проходит вперёд, положив цветы на мраморный гранит, смотрит на памятник. Я чувствую, как в груди, наконец-то, начинает функционировать сердце. Оно пропускает удар.

«Адэм.» — констатирует мозг, словно узнаёт его только сейчас.

— Что. Ты. Здесь. Делаешь? — выговариваю каждое слово с трудом.

Кожа по всему телу начинает воспламеняться. Чувствую дикий зуд. Боже. Оказывается, сердце тоже может чесаться.

— Между нами есть дела, которые нужно решить, — произносит Адэм, не поворачивая головы в мою сторону. Продолжает печально смотреть на изображение отца.

Я содрогаюсь от звука его голоса. Я запретила себе думать о нём. Вычеркнула из памяти его лицо. Не вернулась назад в столицу после похорон отца, чтобы не встречаться с ним лицом к лицу. Чтобы никогда больше не видеть его. Заперла себя в этой глуши. И вот он вновь передо мной.

Я украдкой ухватываю рваный вдох, боясь задохнуться от неконтролируемых чувств. Где справедливость? Почему он все ещё так влияет на меня? Со всей силы сжимаю руки в кулак.

Приподнимаю голову, одаривая его пренебрежительным взглядом.

— Единственное, что между нами есть… — говорю шёпотом.

Так, чтобы слышал только он. Словно боясь, что может услышать отец. Узнать, что мы вновь ругаемся.

— Единственное, что между нами есть, — повторяю вновь ещё тише, — Это могила моего отца. Это его смерть.

Мышца на лице Адэма дёргается, он резко поворачивает голову в мою сторону. Сжимает челюсть так, что его лицо белеет. Метает на меня взгляд. Я вглядываюсь в эту чёрную бездну, словно ищу что-то жизненно необходимое. Он делает шаг в мою сторону. Я отступаю назад, вытягиваю руку вперёд, в предупреждающем жесте, чтоб не смел подходить ближе.

— Между нами только смерть.

Бросив эти слова, разворачиваюсь и шагаю вперёд. Иду быстрым шагом, еле сдерживая себя, чтобы не пуститься в бег.

Меня трясёт и колотит всю обратную дорогу. Увидев перед собой деревушку, удивляюсь, как быстро я преодолела путь назад. Обычно дорога занимает дольше времени. Я прохожу мимо домов, замечаю людей, идущих мне навстречу. По инерции, неосознанно. Просто серые пятна без лица, пола и возраста.

В голове снова и снова прокручиваю встречу с Адэмом. Ведь не думала о нём. Не хотела видеть больше. Так почему сейчас где-то внутри, в темном уголке души, трепыхается унизительная радость?

Одергиваю себя. Это вовсе не радость! Просто эффект неожиданности. Вот и всё! Сворачиваю на улицу, ведущую к дому бабушки, замечаю у ворот дома чёрный минивэн.