Адэм встаёт за моей спиной. У меня начинается внутренний тремор. Почему-то представляется, что сейчас он наклонится к моей шее и поцелует. До сих пор остро ощущаю прикосновение его упругих губ к тонкой коже шеи.

Чувствую дуновение его дыхания на макушке. Адэм поднимает руку, нажимает на дверцу над моей головой. Она открывается и я, взяв тарелку, быстро протягиваю ему.

Отхожу на безопасное расстояние от него.

Сердце подает признаки того, что оно исправно функционирует.

Он лучше меня знает, что и где находится. Наши апартаменты зеркальное отражение друг друга. Один и тот же проект, дизайн. Ловлю на себе его задумчивый взгляд.

— Не удивляйся так, я еще не совсем освоилась тут, — смеюсь, стараюсь не показывать того, что чуть не лишилась чувств, когда он оказался за моей спиной.

Адэм кажется таким же невозмутимым, как и пару минут назад. Это я реагирую на него так остро. Уверенности в своём самообладании у меня нет. Если бы он захотел меня поцеловать, я бы обязательно ответила ему со всем пылом.

Всё же ему лучше бы надеть футболку. Может как-то намекнуть на это? Его обнаженный торс будоражит моё сознание. Провоцирует на непристойные мысли. Я слишком хорошо помню, какая крепкая на ощупь его грудь. Хочется вновь прикоснуться и скользить по ней.

Адэм накладывает в тарелку сырники, протягивает мне.

— Спасибо, — благодарю учтиво и срываюсь к столу.

Мне нужно скрыться с его глаз, передохнуть хотя бы пару секунд.

Его присутствие рядом — настоящее испытание для меня. Почему он просто не ушёл к себе? На работу? Туда, где нет меня.

К чему всё это? Стоит тут такой сексуально-заботливый, готовит завтрак на моей кухне. Нервы начинают звенеть и потрескивать.

Я сижу за столом, стараюсь обуздать свое взвинченное состояние. Адэм неторопливой походкой направляется ко мне. С легкостью отодвигает стул. Все его движения такие небрежные и мужественные. Он садится прямо напротив меня.

— А ты не будешь? — удивляюсь.

Себе он ничего не положил.

— Нет. Я не употребляю молочные продукты. Непереносимость лактозы.

Отвечает информативно, откидывается на стуле, смотрит на меня в упор. От его взгляда становится жарко и неуютно.

— М, значит это специально для меня? Я польщена, — скрываю за иронией свои истинные чувства.

Перед тем, как он опрокинул стол, я завтракала сырниками. И то, что он обратил на это внимание, запомнил и сейчас приготовил именно их, очень мило с его стороны.

Я беру вилку в руки, рассматриваю содержимое тарелки, сырники выглядят аппетитными, румяными.

— Теперь я понимаю твою популярность среди женского пола, — хмыкаю. — Страстный секс по ночам, вкусные завтраки по утрам. Не мужчина, а мечта.

Посылаю ему улыбку, но он не отвечает на неё. Взгляд становится тяжелее, сводит брови на переносице, лицо мрачнеет.

— А японок у тебя много было? Сколько вы там с Демиром жили? Около пяти лет же? Их ты точно не мог запомнить всех. Они же такие одинаковые и имена смешные: Киако, Мизуки, Иако, — произношу, подделывая японскую речь.

Глаза Адэма, устремлённые на меня, превращаются в щелчки, виднеется лишь чёрный уголь зрачков.

У меня вырывается нервный смешок из груди. Сама удивляюсь тому бреду, что срывается с языка. Так сказывается напряжение и стресс.

— Мне стоить привыкнуть к тому, что твой поганый характер просыпается раньше тебя, — чеканит он, не скрывая раздражения. — Мастерски играешь на нервах.

— Бери выше, — произношу, отломив вилкой небольшой кусок сырника. — Он вообще не засыпает. Идёт в приложении со мной. К моему телу. Уж извини, какая есть.

Отправляю в рот сырник, смакую. Мне нравится. Действительно, очень вкусно.

Адэм выглядит напряженным, раздутые ноздри свидетельствуют о том, что он злится.

Нужно похвалить и подбодрить его за старание. А то неблагодарной тварью покажусь.

— Вкусно. Очень. Ты молодец, отлично получилось. Мне кажется для этого особый талант нужен. Кулинария, готовка — это однозначно не моё.

— Возможно, ты просто не пробовала себя в этом, — говорит он ровно, не проявляет никаких эмоций.

— Да нет, пробовала, Я готовила для Инглаба.

Не могу удержаться, хочется взбесить его. Хочу, чтобы ушёл к себе. Перестал сидеть напротив, пристально разглядывая своими глазищами черными и тянуть меня в свой омут. Не хочу привыкать к нему. К таким утрам. Всё равно, это закончится однажды. И что тогда, собирать себя по крупицам? Лучше заранее установить правила игры, раскрыть все карты. Обозначить приоритеты.