– Ну-ну, моя голубка! Будь терпеливее! Разве я для тебя не расстараюсь? Для родной кровиночки? – Жлобин смачно поцеловал дочь в щеки. – Фролов послушал меня и словно заинтересовался. Спросил, что дам за тобой, а когда я ответил, еще пуще задумался! Дом справлю каменный, несколько магазинов и остального имущества тыщи на четыре!

– И что же Иван Иванович? – девушка затаила дыхание.

– Сказал, чтобы ты на ужине была всенепременно. Присмотреться вы друг к другу должны! – Василий Гаврилович радостно потер руки. – Эх, закатим такую свадебку, вся Москва на ушах стоять будет!

– А что, если Сергей не захочет меня в супруги? – волнуясь, прошептала Минодора. – Что тогда, батюшка?

– И думать забудь! Не захочет! – возмущенно произнес купец. – Как же такую красавицу не захотеть? Вот посмотришь, лебедушка, как увидит тебя Сергей, сразу воспылает! Так что надевай все самое лучшее!

– Батюшка, мне бы по магазинам! – суетливо заерзала Минодора. – Шаль хочу восточную!

– Так поезжайте с матушкой, - лицо Жлобова сияло благодушием. – И шаль купи, и остального, чего твоя душенька пожелает!

Но такое прекрасное начало дня вылилось для Минодоры в очень неприятное происшествие. Они с маменькой еще даже не успели зайти ни в один магазин, а настроение купеческой дочери уже было безнадежно испорчено.

– Матушка, а не Сергей ли это? – девушка остановилась, и Степанида Пантелеймоновна удивленно обернулась.

– Да где? – женщина завертела головой. – Не вижу.

– Не туда смотрите! – зло прошипела Минодора. – Вон же он, с рыжей племянницей цирюльника стоит!

– И правда Фролов… - купчиха нахмурилась. – Говорит ей что-то… улыбается…

– Чего это он к ней прилип?! – девушка скривилась, словно собиралась заплакать. – Ни кожи, ни рожи и жопа с кулачок! Папенька мне Сережу обещал!

– Ну, ежели обещал, так и будет, лебедушка! – Степанида Пантелеймоновна схватила дочь под локоток и поволокла на другую сторону улицы. – Да мало ли, о чем они говорят! Чего ты всполошилась?

– Что, как Сережа с ней полюбовничает? – Минодора даже всхлипнула от такого предположения. – Матушка, что делать-то?! Испортит дрянь рыжая мне все! Ой, испортит! А вы знайте, ежели он с ней, так я в реке утоплюсь! Вот мое последнее слово!

– Успокойся, ладушка моя! – испуганно воскликнула купчиха. – Дурные мысли из головы выкинь! Немедля! Сходим мы к ней, поговорим по душам…

* * *

Дядюшка так и не выходил из комнаты. Его демарш меня особо не трогал, но с таким, как у него, характером нам придется нелегко. Я понадеялась, что после визита к Жлобину наши отношения немного наладятся, но, увы, это были пустые надежды. Что ж, пусть сидит как бирюк. Себе хуже делает.

– Елена Федоровна, чево на ужин готовить? – голос Евдокии вывел меня из раздумий.

– Ты ведь вчера готовила. Вроде как Акулинкина очередь, - я подняла голову и увидела в потолке дверцу. Вход на чердак. Интересно, что там?

– Дык животом она мается, - со смехом ответила повариха. – Я ей лекарствы наболтала, чтобы послабило девку-то!

Я удивленно посмотрела на нее. О как! Бедная Акулина.

– Ты смотри, чтобы она в уборной жить не стала от твоей «лекарствы», - мне тяжело было удержаться от смеха. Не семейка, а какой-то цирк, ей Богу!

– Ежели немножко, то ничего, окромя счастия для живота, и не случится! – Евдокия пошла обратно на кухню. – Елена Федоровна, я к сапожнику схожу. Боты забрать надобно.

– Иди, - я снова подняла голову. Где лестница? Чердак манил меня невероятно.

Хлопнула входная дверь, и я обернулась. Оп-па… неожиданно…

Передо мной стояли мамаша и дочурка Жлобины. В парикмахерской сразу стало мало места, так как две дамы были довольно внушительных размеров для такого помещения. Какого их принесло сюда?

– Добрый день, - поздоровалась я. – Чем могу помочь?

Купчиха достала платок и принялась обмахиваться, а Минодора вытирала льющийся по лицу пот. На улице было жарко.

– Поговорить мы пришли, - наконец сказала женщина. – Разговор это важный.

– Может, квасу холодного? – предложила я, решив быть гостеприимной. Мало ли, чего им надо.

– Можно и квасу, - согласилась Минодора, но сделала такое лицо, будто делает мне одолжение, соглашаясь.

– Прошка! – позвала я и, когда мальчишка заглянул в зал, попросила: - Принеси кваса дамам.

Присесть посетительницы отказались, стоя посреди парикмахерской. А мне казалось, что я сейчас задохнусь от сладких духов, которых, видимо, эти мадамы не жалели.