— Мне кажется, я что-то видел… — вмешался я.

Ничего я не видел. Ничего. Начало темнеть, свет стремительно утекал из мира, скоро мы окажемся в темноте, побредем сквозь нее, ненужные и заброшенные. Не видел, но следовало задать направление.

— Там, — я махнул рукой перед собой. — Туда.

Туда.

— А почему не оттуда? — спросила Алиса. — Или не обратно?

Снег начал меняться. Видимо, холоднее стало, и снег теперь налипал гораздо сильнее, приходилось часто останавливаться, обтряхивать снегоступы и друг друга. Егор продолжал падать, спотыкался почти на каждом шагу. Алиса тоже. Из-за снега, он оседал на плечах, на спине, он покрыл ковровые мешки толстым слоем. Да и сами мешки начали промокать, набирали воду и одновременно тяжесть, надо было избавляться от них.

— Стоп!

Замерли. Ходячие сугробы.

— Надо раздеваться, — сказал я. — Или через полчаса вмерзнем.

Достал нож, срезал проволоку, ковер спал с меня, стало легче, гораздо. Скоро начнется холод, поэтому лучше поспешить. Куда-то…

Я срезал ковер с Егора, повернулся к Алисе.

— Ладно… — сказала она.

Срезал с Алисы.

— Вперед! — скрипнул я зубами.

Шагать без балахонов оказалось гораздо легче. Но и холоднее. Стоило поспешить. Чтобы прийти хотя бы куда-то. Требуется укрытие, причем срочно, срочно. Может, это была плохая идея, идти в пургу. Шаг за шагом, хрусть, хрясть. А других идей нет.

— Эй, Дэв! — позвала Алиса.

Я обернулся.

Ноги двигались все хуже, с трудом выдирались из снега, каждый шаг отнимал силы, да и стоять тоже было нелегко, снег давил на плечи, стряхивать его приходилось почти каждую минуту.

— Дэв, — Алиса приблизила ко мне лицо. — Дэв, послушай…

Зубы стучали Громко. Все, выстудилась.

— Что?

— Мы, кажется…

Алиса замолчала. Я подтянул к себе веревку. Обвязал ее вокруг пояса Алисы, обвязал ее вокруг Егора.

— Держитесь, — сказал я.

И поволок их за собой.

Очень скоро мы встали окончательно. Из-за колен, они замерзли. Во всяком случае, я чувствовал так. Коленная жидкость загустела, и в глазах тоже густеть начинало, хотя, кажется, что температура росла.

Егор дышал с хрипом, Алиса пошатывалась.

— Привал, — объявил я. — Десять минут… Следите друг за другом.

Я осознавал опасность. Вполне. Уснуть, вмерзнуть. Но отдохнуть тоже надо, иначе можно уснуть на ходу, свалиться и очнуться уже на том свете, в облаках, в райской пене.

Остановился и сел, поджав ноги и сложив руки на груди. Я уснул мгновенно, глаза не успел закрыть, в холод не только пить хочется, но еще и спать. Отключился, стек в озеро жидкой нефти, на самое дно…

Проснулся от крика, от визга то есть. Егор верещал, некоторые умеют верещать. Звук долго пробивался в мою голову, через слои сна, усталости, липкого безразличия, много еще чего накопилось, звук звенел в ушах, и снег не мог остановить его.

— Дэв! — орал Егор издалека. — Дэв! Проснись!

Глаза не открывались. Кажется, я плакал во сне, ресницы смерзлись и расцепить их не осталось сил.

— Дэв! Она украла гранату!

Алиса украла гранату, на Луну собирается, там холодно…

— Она хочет взорваться!!!

Я открыл глаза, с треском и болью.

Вокруг плыла синяя снежная мгла. Я огляделся и не увидел никого, ни Алисы, ни Егора. Егор снова заорал, уже что-то неразборчивое, булькающее. Я потер глаза и хлопнул по щеке, ничего не изменилось.

Егор закричал за спиной, я обернулся и только сейчас их увидел. Они дрались. Сцепились и возились в снегу, мне показалось, они что-то делили. Граната, вот оно что. Алиса боднула Егора в лоб. Конечно, на нем был шлем, и на Алисе тоже шлем, они стукнулись шлемами, но Егор обмяк, и Алиса вырвала из его рук черное, теперь и я увидел — граната.

— Дай мне, — сказал я.

Голос сел, так что я, наверное, не сказал, а прошептал.

Алиса тоже что-то сказала, только я не услышал, слух, наверное, тоже замерзает.

Она сдернула маску, и ветер тут же раскидал ее волосы. Она показала мне гранату, ухмыльнулась дико, дернула за кольцо.

Нет, это, определенно, снежное безумие. Достало, зацепило, теперь у нее в голове поют свои дикие песни сирены, обещают, зовут, насмехаются, велят взять гранату, обнять гранату, станцевать с ней быстрый зажигательный танец. А пальцы у нее замерзли, это видно, ногти почти фиолетового цвета, долго она такими пальцами гранату не удержит. Еще чуть, и разожмет.

Срыв. Она все-таки сорвалась…

Я шагнул, она отступила, я шагнул еще, а потом сразу прыгнул. Сбил Алису с ног, обхватил, и мы покатились по снегу. Пытался поймать ее руки, Алиса не давалась, хохотала, порывалась меня укусить, кричала что-то неразборчивое, определенно снежное безумие, потом я все-таки поймал ее за руки. Граната оказалась теплой.

— Отдай!

Алиса не уступала. Тогда я поступил просто — вывихнул ей мизинец, думал сломать, но нет, проявил человеколюбие. Алиса вскрикнула, я вывернул из ее пальцев гранату и отшвырнул в сторону, как можно дальше.