По другую сторону баррикад находился Джек и его претензии к Эстер. Например, Джек ненавидел вспыльчивость жены больше, чем ее непостоянство и взбалмошность, хотя взбалмошность Джек воспринимал как неотъемлемую часть возраста Эстер. Ее выходки не сильно раздражали его, но больше утомляли. Все-таки в прошлом году Джеку стукнуло тридцать пять, а ей двадцать четыре. Он знал, каково это, быть молодым и горячим, хотеть чего-то, в чем сам не отдаешь себе отчета, бежать куда-то, где тебя не ждут, делать то, что хочется, а не то, что должно.

Джек понял еще при первом знакомстве с Эстер, что столкнется с трудностями, но сделал выбор и мужественно нес за него ответственность: он решил дождаться, когда Эстер наконец обточится жизнью, затем и повзрослеет.

– Ты обещал мне – пара часов, потом мы вернемся домой, – напомнила Эстер, плотнее укутываясь в плащ. В руках она держала бутылку вина.

– Да. Милая, не переживай, – Джек расплылся в ободряющей улыбке и взял жену за руку.

Рука Эстер оказалась холодной и мокрой от волнения.

Машина завернула на знакомую улицу, вдоль усаженную скромными малиновыми барвинками и пышными разноцветными флоксами. Порывистый ветер терзал нежные цветы, клонил их к земле, но упругие стебли, полные сока и жизни, не могли сломаться. Вся их природа жаждала жить и радовать мир своей красотой. Солнце заволокли тяжелые серые тучи, легкая мгла повисла в воздухе. Она не обволакивала, но лишь смягчала силуэты пышно цветущих кустов камелий. Эстер кончиками пальцев прикоснулась к стеклу машины и подушечками почувствовала холод, растекающийся по телу.

После переезда Розы на новое место Эстер бывала здесь только раз, до того как в доме начался ремонт. На участке на первый взгляд ничего не изменилось. Все тот же полупустой сад, одинокие качели и газон с залысинами от колес машины – Роза не успела обустроить парковочное место.

Джек аккуратно припарковался. На улице он сделал глубокий вдох и потянулся, чтобы размять спину после относительно долгой поездки.

Эстер нехотя последовала за мужем к двери. Она оказалась незапертой – их ждали.

– Вы приехали! – воскликнула тут же появившаяся в гостиной Роза.

Эстер услышала радостный визг детей, которые побежали встречать дядю.

– Привет! – первым отозвался Джек, попутно стараясь заключить обеих малышек в объятия. – Вы читали книжку? Покажете какую?

Перед тем как зайти, Эстер натянула на лицо естественную доброжелательную улыбку, но все нутро ее было напряжено и готово при необходимости обороняться.

– Привет! – сказала Эстер и вяло обняла Розу.

– Я долго вас ждала. Вы задержались, – игриво укорила она, тряхнув пепельными волосами.

Назвать Розу неприятным человеком было бы несправедливо. Она умело управлялась с домашними обязанностями, воспитывала двоих детей, имела широкий круг друзей, а значит, и людей, которым она безоговорочно нравилась, также Роза с энтузиазмом добивалась поставленных целей. Эстер редко встречала ее в подавленном настроении.

Отношения этих вынужденно породнившихся женщин могли быть теплее, если бы не полная их несовместимость. С одной стороны Эстер – надменная, тщеславная, мечтательная, привередливая, с другой – сильная, грубая, целеустремленная, волевая Роза. Их общение непременно превращалось в противостояние. Борьба шла за мнимую правду, которая всегда ускользала и видоизменялась. Ни та, ни другая не хотела уступить. Роза выказывала пренебрежение к интересам Эстер, а та в ответ снисходительно улыбалась. Но и в этой улыбке было что-то колкое и насмешливое.

Всякая правда имеет право на существование при условии, что эта правда никогда не будет озвучена. Перед Эстер и Розой стояла задача – держать нелицеприятные мысли друг о друге при себе, но и эта миссия была для них трудновыполнимой.

Узкое лицо Розы украшали выразительные глаза, широко распахнутые и даже немного наивные. Наивными они становились, когда Роза выпивала чуть больше вина, чем обычно позволяют себе за ужином. Узкие губы, готовые съязвить в любую минуту, были примечательны, так как больше всего объясняли ее характер. В момент гнева Роза поджимала их сильнее, и тогда они превращались в несколько плоских черточек. Ее внешность не была холодной или отталкивающей, скорее наоборот, притягательной. Но это был один из несправедливых случаев, когда красота не могла компенсировать недостатки несносного характера.

Эстер обладала более утонченными чертами лица – она походила на француженку. Тонкая и изящная фигура была легкой, как у балерины, густые кучерявые волосы спускались ниже плеч и прикрывали выступающие скулы на кукольном лице. Большие черные глаза смотрели оценивающе и пронзительно. Вся внешность Эстер была соткана из противоречий – зрелое женское очарование уступало юной непосредственности.

Роза решительной походкой направилась на кухню и повела за собой гостей. Эстер осмотрелась по сторонам: разноцветные вазочки и картинки на стенах, свечи на полках, плетеные ковры – все детали, призванные создавать уют, были на месте, но отчего-то ей все равно было зябко и неспокойно.