Имя девушки как бы нехотя слетело с языка директора Школы. И Саша вдруг поняла: она видит измотанного внутренней борьбой, искренне встревоженного за своих воспитанников человека.

— Как мы вам неоднократно говорили, — директор смотрел на девушку в упор, — если на инициации не будет ни одного школьника, это может повлечь за собой крайне негативные последствия. Негативные как для Пограничья, так и для всей Земли. Это действительно так, но… Но сегодня отблески Бездны несут такую окраску, что вы просто обязаны подумать, прежде чем… чем пускаться на эту уже авантюру. Да-да, в этот раз инициация будет именно авантюрой, и авантюрой опасной. Вы можете отказаться от инициации. В этом случае ни я, ни кто-либо другой не посмеет вас упрекнуть в трусости.

И таким было это «отказаться», что, раздробленное на слоги, оно еще долго носилось по школьному двору, рикошетя от валунов. Половина школьников вслушивалась в звуки эха. Остальные, в том числе Савелий с директором, следили за тремя старшеклассниками.

— Я иду. — Как только затихло эхо, Саша шагнула вперед.

— Всегда готов! — Рядом с девушкой встал Николай Звеновой.

Услышав его голос, школьники привычно усмехнулись, хоть в интонации парня не было ничего смешного. Просто все уже привыкли, что Звеновой не теряет присутствия духа и чувства юмора в любой ситуации.

— И я готов. — Федор Оспин сделал два шага, обогнав таким образом одноклассников.

— Я знал, что вы не отступите, — не сдержал тяжелого вздоха директор. — Прошу пройти в актовый зал. Всем остальным приказываю, — выделил он интонацией слово «приказываю», — отойти за заградительные валуны и ожидать окончания инициации там.

Школьники молча покинули площадку.

Пятеро — директор, Савелий и трое старшеклассников вошли в здание Школы.

***

Саша шла по гулким коридорам Школы за дедом Савелием и директором.

Сердце девушки колотилось: что могло произойти такого, что Виктор Сергеевич допустил до инициации только троих? На ее памяти все, решительно все старшеклассники проходили инициацию!

«А вдруг, — мелькнула шальная мысль, — во всем виноват тот черный рысище? Верят же земляне в то, что черные кошки могут закрыть путь!»

Впрочем, уже в следующий миг Саша отмела эту мысль как абсолютно бредовую: давным-давно доказано, что человеческие суеверия к реальным событиям не имеют никакого отношения. И рысь не был совсем черным, а с окладистой белой манишкой и белыми же носочками. Да и ей, что характерно, путь на инициацию не закрыли…

И все-таки, почему отобрали только троих? Директор сказал: реально достигшие среднего уровня зрелости. Что это означает? Что все остальные — не доросли? Но ведь все они сдавали нормативы при поступлении в старший, он же — выпускной класс! И сдали с запасом, иначе бы их не приняли.

Так шла Саша — мимо знакомых аудиторий, поднимаясь и спускаясь по вырубленным в скале лестницам. Пока Савелий и директор не остановились.

— Пришли. — Виктор Сергеевич глубоко вздохнул, и Саша догадалась, что все это время он думал. Думал, допускать воспитанников до инициации, или нет. — Но помните, ребята. Вы по-прежнему можете отказаться, и никто даже не посмеет усомниться в вашем решении. И вашей смелости… Может быть, у вас есть какие-нибудь вопросы? — с плохо скрываемой надеждой вдруг спросил он. — Самое время их озвучить.

У Саши, конечно, вопросы были. Но она почему-то не решилась задать хоть один. Вместо нее заговорил Звеновой.

— Да в чем дело-то? — Вызвал грустную усмешку у взрослых одной интонацией он. — Почему все четырнадцать лет было можно, а сегодня — нет?

«Четырнадцать? — удивилась было Саша. И усмехнулась своей рассеянности: — Конечно, пятнадцать! Коля же меня старше, и ходил в Школу он не двенадцать лет, как я, а дольше».

— Я следил за интегральным цветом всполохов. — Глухой голос директора напомнил о серьезности положения, заставил девушку сконцентрироваться на предстоящем испытании. — Он не такой, как обычно.

— Не такой? — Саша не смогла сдержать возглас удивления. На миг потупилась из-за несдержанности… Но потом снова взглянула на Виктора Сергеевича: — Я же вчера видела отблески. Они были красновато-лазоревыми, как и всегда…

Директор криво усмехнулся:

— Зато в полночь картина изменилась.

— Причем, изменилась кардинально и в сильно темную сторону. — В полумраке коридора лицо Савелия казалось одноглазой тотемной маской. — За время существования Школы такой цвет был зафиксирован только три раза.

«Три раза!» — Саша мигом вспомнила школьные страшилки. И Савелий, и учителя говорили, что летальные исходы во время инициации случались именно три раза!

Однако взгляда девушка не опустила. Да и во всем ее облике не было ни капли сомнения. Даже наблюдай за ней со стороны ее собственный клон, он и то не смог бы углядеть признаки зародившегося страха.

— Как я понял, — обвел директор взглядом троих кандидатов, — уговоры бессмысленны?

— Да, — в один голос сказали все трое.