«Это кем же я стала в результате инициации? — На долю мига дрогнула Саша. — Не приведи Бездна, какой-нибудь бой-бабищей!»

Тут-то локоть одноклассника и вывернулся из пальцев девушки. Зато перед глазами мелькнул воротник униформы и темно-бардовая бычья шея, торчащая из него. Это не мог быть затылок худощавого Коли, только Федора! Решение пришло само собой. Саша без размаха влепила по основанию затылка ребром ладони…

И только потом сообразила, что натворила, и сжалась, ожидая приговора: убила человека!

Но нет, пронесло. Федора она просто вырубила, и теперь ему, находящемуся без сознания, спутывал руки и ноги директор — ремнем от брюк. Сам Виктор Сергеевич выглядел довольным и растерянным одновременно. Но он был здоров и практически невредим: обугленная одежда, расцарапанные шея и руки — не в счет!

А вот Савелию досталось сильно. Левое плечо пожилого пограничника было вывихнуто, правая щека разодрана на лоскуты.

— Я помогу! — Сама себе удивляясь, Саша подскочила к Савелию. Ловко, не задумываясь, нажала она на точку возле уха — кровь перестала сочиться из страшной раны. — Беги скорее за аптечкой, Колька! — бросила, не поворачивая головы. — Возьми ту, что побольше, там есть гипсовые бинты. И таз захвати, и воду в него налей!

— Я мигом! — Парень помчался в медпункт.

На то, что у него сломан нос, Коля не обращал внимания.

***

— Мы еще побарахтаемся… — Зрячий глаз пограничника сверкал над месивом щеки. — Как думаешь, Сергеич?

— А? — Голос друга выдернул директора из раздумий, в которые он было погрузился, когда понял, что все обошлось малой кровью, а Коля и Саша, можно считать, что не пострадали. — Я не как, я «о чем» думаю… Думаю, вся темнота досталась Федору. И, Сава. Я даже не знаю, радоваться этому или печалиться. Ведь Федор мог обернуться тварью, более худшей, чем…

Директор, оглянувшись на девушку, умолк.

— Поговорим об этом позже, — мрачно кивнул старый пограничник. — Скоро Сашка меня подлатает, мы с тобой нальем по рюмочке…

— А..? — Саша вдруг захотела сказать что-нибудь доброе деду Савелию — таким хмурым он был. Но нужные слова не находились. — И..?

— Тебе тоже коньяку? — деланно возмутился директор. Но потом спохватился: — Да не красней ты так, я знаю, что ты не пьешь и вообще не это имела в виду. Просто нервы на взводе!..

И Виктор Сергеевич покачал головой: все-таки не стоило вести такие речи при воспитаннице, да еще и во время инициации! Вот завтра с утра, когда процесс завершится окончательно, было бы можно. «Было бы» — потому что по завершении инициации девушки в Пограничье уже не будет.

— Да уж, нервы на взводе, это факт. — Савелий пришел на помощь другу.

Старый пограничник прекрасно понимал директора. Это было грустно, очень грустно — всякий раз расставаться с выпускниками Школы. А в этот раз расставание выйдет особенно нелегким. Сашку в Пограничье любили все взрослые. Хоть, разумеется, этого и не показывали — чтобы, не приведи Бездна, не избаловать.

— А если серьезно, Александра, — справился с эмоциями директор, — тебе надо закончить…

— …процесс инициации, — вздохнула девушка.

— Умница! — похвалил директор. — Не забыла в горячке боя о главном. И когда же процесс инициации завершится?

— Завтра в шесть утра, — не задумываясь ответила Саша. — О! Колька! Быстро ты, молодец! Давай-ка, помогай. Я сейчас плечо вправлю, а ты бинты в воде размачивай.

Девушка говорила, а потом и лечила, а сама удивлялась: что это Коля так смотрит на нее, будто в первый раз увидел? Из-за того, что она шепчет какие-то слова, какой-то наговор? Так это потому, что она твердо знала: с наговором раны залечатся лучше. И быстрее.

Вскоре медицинская помощь была оказана. Плечо вправлено, гипсовая повязка наложена, щека защита. Нос Коле Саша тоже подлечила. Точнее, вылечила полностью.

— А что это ты там такое говорила? — Тщательно ощупав нос, Звеновой наконец-то обрел голос.

А вот Савелий и Виктор Сергеевич молчали: они много раз сталкивались с последствиями инициации. Многие школьники разительно менялись, и в них открывались способности, о присутствии которых до инициации не говорило ровным счетом ничего. Саша была наглядным тому доказательством: девушка явно не понимала, что заставляло ее произносить именно эти слова.

Поэтому она с легким сердцем сказала:

— Понятия не имею! Но ведь раны залечились? Залечились. Кстати, гипс можно будет снять уже через сутки. А не через три недели, как положено.

Обычно положено…

— Через сутки? — Савелий и Виктор Сергеевич неуверенно переглянулись. — Ладно, как скажешь, внучка. Уж кому-кому, а тебе я верю. Да и плечо… — Старый сторож неуверенно подвигал рукой. — О! Плечо тоже в норме. Может, можно снять гипс прямо сейчас?

— Нет, лучше обождать. — Саша уверенно мотнула головой. А потом спохватилась: — Но… как же это все-таки странно!.. Еще с утра я была обычной девчонкой, а сейчас, кажется, владею традиционными и нетрадиционными методами лечения…