Пётр быт честен перед собой. Если бы не Алиса, которая, благодаря своим ручкам, умудрилась оставить по одной монете в карманах Филина и его сына, она бы не пережила этого боя. Стыдно признать, но сегодняшнее дерьмо, которое случилось, никак нельзя было назвать нормально спланированной операцией по устранению.

В тот момент, когда филиновская пакость спеленала Петю, высосав энергетический каркас практически до конца, парню ничего другого не оставалось, чтобы снова обратиться к родовой силе.

Силе настолько пугающей, что парень, касаясь её, чувствовал только трепет и страх от той мощи, которая она предоставляла. И в этом был огромный подвох.

Нестабильный и только формирующийся энергетический каркас не способен полноценно пропускать через себя океан силы, который неминуемо разорвёт линии там, где их не успела укрепить воля мага. Отсутствие опыта — главная и единственная ошибка, приводящая к гибели тех, кто пытается самостоятельно совершить прорыв на следующий ранг.

Это как попытаться магией повернуть русло реки, надеясь что она поместится в глубокую лужу в центре деревни.

Практически невозможно отказаться от того, чтобы не зачерпнуть больше, чем можешь выдержать. И Пётр всегда опасался, что этот момент когда-нибудь настанет.

Потрёпанный, после срабатывания артефакта под его защитным куполом, Филин очень сильно обгорел, но это его не убило, что неприятно изумило Полозова. Да, правильно говорят, что хороший целитель — это вам не плюшки на ярмарке трескать. А целитель среднего ранга, коим оказался Филинов — это достаточно серьёзный противник, чтобы переть на него в лоб.

Филина погубило пренебрежение. Отнесясь в начале серьёзно к противнику, в конце схватки он расслабился, посчитав, что парень не представляет опасности.

Обычный маг — да. Но не Пепел!

Воплотившись на долю секунды в стихию, бросив своё израненное тело в буйство родовой силы, парень попросту разрубил его сформированной стихийной удавкой. Вот только состояние парня не позволило ему правильно её применить, а вместо шеи она прошла сквозь всё тело, сделав из одного Филина двух.

И Полозову ему придётся заплатить за то, что он нарушил запрет Тумана. Вовсе не старику, нет.

Сейчас энергетический каркас немного успокоился, перестав пугливо дрожать от резонанса, вызывая новые приступы тошноты, и Полозов, через ещё какое-то время, отлипнув от пароцикла, смог с четвёртой попытки сплести конструкт, который немного прочистил мозги и ненадолго улучшил общее состояние.

К сожалению, этот конструкт был единственным из целительского арсенала, который ему был доступен. Остальные, более серьёзные, способные поставить на ноги в кратчайшие сроки, пока оставались для парня лишь мечтой.

Целительство — явно не его конёк только потому, что в этих своеобразных конструктах использовались совершенно другие принципы оперирования силовыми конструктами, которые Пете никогда не давались, так что его предел — простенький конструкт, который служил лишь для того, чтобы придать немного бодрости, обманывая собственный мозг и выкачивая из организма последние силы из скрытых резервов.

Сейчас он отвоевал максимум четверть часа. Этого впритык должно хватить чтобы добраться на Вторую, где его подлатают в кратчайшие сроки, как это частенько уже бывало.

И хоть Туман говорил ему не появляться больше, сейчас выбор особо перед парнем не стоял. Либо он прямо здесь и подохнет в этом тупике, либо его ближе к утру сцапает первый же городовой. Либо тихо перехватят глотку, позарившись на его пароцикл, что будет ещё позорнее.

Он даже представил заголовок городской газеты, где крупными буквами было: «На помойке найден убитый княжич Полозов».

Сделав над собой очередное усилие, Петя вскарабкался на пароцикл.

Да, парень сейчас крупно подставляется, собираясь на этом аппарате ехать на Вторую, но, как уже говорилось — выбора, особо-то, и не было.

Как ни странно, но сквозь приоткрытое окошко кабинета Полозов разглядел еле уловимое дрожание керосиновой лампы, что означало: там или до сих пор не спят, или уже проснулись.

Полозов даже не успел простучать шифр, а дверь уже распахнулась, и он, не удержавшись на подгибающихся ногах, ввалился в лавку, заставив кого-то выругаться. Наверное, это был коротышка.

Сознание периодически прояснялось ненадолго. В эти краткие моменты, Полозов понимал, что его то снова отпаивают какой-то дрянью, то куда-то тащат, пытаются вытирать лицо какой-то гадостью.