Теперь Стефанида Адальбертовна, по своему природному малоумию, не понимает этого, объяснила Чепурина, а случись такая перемена, сделайся принцесса правительницею и регентшею, а то, чего доброго, и императрицею, то она, госпожа Минк, не похочет отдать свою дочь за какого-то Преображенского рядового.

— Вот видишь ли, соколик, всё дело в спехе, — закончила объяснение чиновница. — Скорее надо тебе венчаться. Тогда, в случае перемены правительства, тебе клад, талант и удача. А не успеешь ты повенчаться, то гляди, твоя придворная барынька на тебя тогда и плюнуть не соизволит.

Кудаев не только понял всё, что разъяснила умная барыня, но даже сознал внутренне, что она совершенно права. Все в столице знали, что государыня хворает, что у ней сильнейшие припадки подагры, частые обмороки; вообще в городе ждали перемены правительства. Кроме того, большинство петербуржцев, людей не придворных, воображали, что по смерти Анны Иоанновны на престол войдёт её племянница, Анна Леопольдовна, и будет объявлена императрицею.

Разумеется, так думали люди, непосвящённые в тайны придворной интриги, и люди, не стоящие у кормила правления. Все сильные мира, наоборот, знали отлично, что императором будет младенец Иоанн Антонович, а действительным правителем обширного государства сделается первый вельможа империи, одинаково всем ненавистный "людоед" Бирон.

— За тем он недавно и Волынскому голову снял!

Были люди, втихомолку говорившие и крепко надеявшиеся на то, что после кончины императрицы вступит на престол единственная законная наследница российского престола, родная дочь Великого Петра, царевна Елизавета Петровна. У молодой, красивой и доброй царевны была своя партия, как в новой столице, так и в Москве, равно и во всей России, но партия эта боязливо молчала и бездействовала.

После объяснения со своей свахой и приятельницею, Кудаев зашёл снова к госпоже Минк, но не был принят и вышел из дворца смущённый. Побродил он несколько дней в саду около дворца и по берегу Невы, в надежде увидать Мальхен, но увидал её только издали. Она махнула ему рукой, послала поцелуй и убежала во дворец. Очевидно, что-то такое случилось, какая-то перемена в образе мыслей госпожи камер-юнгферы.

Однако, дня через два после этого, какой-то мальчуган разыскал на ротном дворе рядового Кудаева и передал "почтеннейшее" приглашение Стефаниды Адальбертовны пожаловать в гости в сумерки.

Кудаев явился. Его возлюбленная была грустна, уныло поглядывала, а её тётушка объяснила молодому человеку, что свадьба дело серьёзное, надо много подумать, и хотя господин Кудаев "ошень корош" и для неё, и для Мальхен, но для решения вопроса есть препятствия.

Кудаев вернулся домой озабоченный и, узнав от одного офицера полка, что государыня ещё сильнее хворает, он отчасти стал догадываться в чём дело. Он тотчас же отправился на совещание к своему другу и Степанида Андреевна объяснила дело точно так же.

Камер-юнгфера оказалась бабой не промах. Она чуяла перемену, которая может произойти в её общественном положении в случае смерти императрицы, и оттягивала дело. Станет принцесса императрицею, то, конечно, она свою Мальхен за простого рядового не отдаст, а будет метить на какого-нибудь гвардейского капитана, а то и выше... за сенатора...

— Моли Бога, чтобы монархиня выздоровела и долго была жива, заключила беседу Чепурина.

Кудаев развёл руками.

— Молиться-то я буду хоть денно и нощно, да что же толку-то из этого? Из-за моих молитв она не проживёт дольше, коли ей земной предел положен.

— Это, конечно, согласилась и чиновница. — Да так сказывается.

Через несколько дней после этой беседы, Кудаев очутился в пикете на углу Мещанской, затем узнал о кончине императрицы и, конечно, понял, что он сразу потерял всё. Теперь камер-юнгфера не захочет с ним и знаться.

Вернувшись в ротный двор, после караула во дворце, Кудаев подробно и откровенно рассказал всю эту историю капралу Новоклюеву. К его немалому удивлению, Новоклюев в беседе с ним по поводу его обстоятельств оказался человеком чрезвычайно неразумным. Исповедавшись ему горячо и искренно, Кудаев уже сожалел.

Капрал, юркий по части всякого грабительства в городе, ловкий, когда дело касалось военного артикула, молодчина в простой работе по наряду в городе, в деле Кудаева рассуждал, что тебе малый ребёнок.

Прежде всего, Новоклюев посоветовал Кудаеву силой обвенчаться, выкрасть девушку из дворца, найти попа, да и сочетаться браком. Если кто будет помехой, кулаками дело устроить.

Одним словом, всё, что советовал Новоклюев, было бесконечно глупо.

"Да он совсем оголтелый дурак. Пень какой-то, прости Господи!" — думал в отчаянии Кудаев, уйдя от капрала к себе и обдумывая своё тяжёлое положение.

Весь день и весь вечер продумал молодец, чуть не заплакал от грустных мыслей, но ничего не мог надумать.

"Одно мне нужно, решил он наконец. Пускай скажет эта юнгфера проклятая — надеяться мне или прямо выбросить, всё из головы. А эдак мне не жить. Это мучительство. Что-нибудь одно"...

Плохо проспав ночь, Кудаев решил на утро отправиться к придворной барыньке, чтобы узнать наверное свою судьбу. Когда он приблизился ко дворцу, то увидал особенное движение на дворе и на всех подъездах. Стояли подводы, сани и розвальни, а из дворца выносили вороха и кучи всякой поклажи. В числе снующих людей он увидел вдруг и Стефаниду Адальбертовну, которая вышла повязанная платком на улицу и что-то приказывала двум служителям. Он приблизился к ней со страхом сомнения.