И сердито фыркнула, отчего над незакрытой баночкой пудры вспухло небольшое плотное облачко.

— Ах, Ваше Величество, — неожиданно мягко ответила присутствующая при утреннем туалете королевы статс-дама. — Поговаривают, что он всё ещё…

Она покосилась на суетящуюся с рукодельной коробкой самую молоденькую фрейлину. «Джейн Остин, покиньте нас на пару минут!» — чуть не сорвалось с языка. Но Цецилия вовремя прикусила оный. Невинным девицам, особенно несущим почётную службу во Дворце, рано или поздно приходится узнавать о совсем неблестящей подкладке светской жизни, в том числе и о соблазнениях, заканчивающихся бросанием на произвол судьбы падших брюхатых дев. Но сие — страшилки пугающие, хоть и реальные и имеющие место быть. А вот настоящий Порок с его красивейшими романами и романсами, сонетами и ристалищами, в том числе постельными, с виду так манящ и привлекателен…

Так что невинных девиц лучше воспитывать на чужих примерах, нежели на их собственных, свершаемых по незнанию или глупости.

Поэтому Цецилия Годфруа таки довершила фразу. Правда, слегка понизив голос, как это делают, говоря о чём-то не вполне пристойном.

—… всё ещё ищет свою последнюю любовь, если можно так выразиться. Ту самую танцовщицу, пропавшую, когда её вытурили из Баварии.

Ну, вот слово и сказано. Цецилия не сводила глаз с юной Джейн, которая сперва в недоумении захлопала глазами, а потом запунцовела. А потому не заметила, как под слоем пудры побелела королева. И в целях дальнейшего воспитания молодёжи статс-дама добавила:

— К сожалению, романтические связи вне брака явление частое. К примеру, наша Тильда…

Матильда О’Коннор, чистопородная ирландка, а потому не просто рыжая, а почти красноволосая, вспыхнула ярче своей причёски и рухнула на колени перед Её Величеством, трогательно заломив руки.

А-а, вот она, таинственная фаворитка! Сама объявилась! Алиса была так довольна, что временно забыла о Баварце.

— Тильда, не говорите мне, что вы согрешили! Иначе я обязана спросить: с кем? И тогда…

Тон её звучал нарочито холодно.

— Да ведь это не грех, с женихом-то, Ваше Величество! — зачастила девушка. — Мой Ивар — он из вашего караула, вы его не раз видели — уже просил в храме объявить о дне свадьбы, вот мы и не утерпели. Месяцем раньше дитя уродится, подумаешь, такое часто бывает… Не гоните от себя, Ваше Велич…

Королева вдруг расхохоталась.

«С женихом! Фаворитка, ага! А покойный-то лейб-медик привык везде интриги собирать, вот и провёл самого себя, старый дурень…»

И хотела что-то добавить вслух.

…Когда в будуаре внезапно и вдруг похолодало, до изморози на пышных занавесках, до посинения огоньков на свечах в настенных канделябрах.

Вскрикнула от страха юная Джейн.

На чайном столике лопнул кофейник. Но не кусок тёмного льда из него выпал, а натёк остывший напиток, напополам с гущей. И из этой лужицы на столешнице высунулась вдруг костлявая когтистая рука и погрозила пальцем. Королеве.

— Должок! — проскрипел смутно знакомый старческий голос. [1]

Женский.

***

— Кто? Кто оказался рядом с тобой в Межмирье и слышал Договор?

Долорес в бешенстве металась по зеркальному будуару, Алиса же, дрожа нижней челюстью, лишь следила за ней глазами, не в силах выговорить ни слова. Её Наставницу, молодую и прекрасную, как при их первой встрече в крохотном девичьем зеркальце, сейчас трудно было назвать «матушкой» или фамильярным «маэстри». В комнате бушевала Ведьма.

У которой, кстати, нынешних сил хватило, чтобы выдернуть подопечную из реального мира сюда, пока фрейлины во главе с Цецилией пребывают в глубоком, да ещё искусственно усиленном обмороке.

— Отвечай и не хнычь! — прогремело над ухом королевы. — Почему сразу не рассказала? Старые Боги давно покинули Межмирье, так что если кто там и затесался, то случайно. Если только…

Она остановилась резко, словно налетев на невидимую стену.

— Смотритель Колодца мог призвать… Они, бессмертные, от скуки порой чего только не придумают, особенно по части напакостить. Так, нинья, успокойся, я не буду тебя ругать и воспитывать. Просто мне нужны факты: кто был и как себя вёл. Нужно понять, что нам грозит, и вовремя принять меры. Поняла?

Замёрзшее от страха нутро Алисы вроде как стало оттаивать. Но в голове по-прежнему не крутилось ни одной внятной мысли, которую можно было бы чётко отлить в слова.

— Она такая страшная, Долорес… И красивая одновременно. Старая и молодая. И от неё такой холод, холод… Она сказала: «Свидетельствую!»

Выдавила из себя и вдруг, схватившись за горло, заговорила чужим голосом:

— СДЕЛКУ ЗАМЫСЛИЛА НЕ ОНА, А ТА, ЧТО ЕЁ НАПРАВИЛА, ЕЙ И ОТВЕТ ДЕРЖАТЬ. БЕЛАЯ КОРОЛЕВА НА САМОМ ДЕЛЕ ПЕШКА, С НЕЁ И СПРОС ДРУГОЙ. А ВОТ ТА, К КОМУ УЙДУТ ПОЧТИ ВСЕ ЧУЖИЕ НЕПРОЖИТЫЕ ГОДЫ, БУДЕТ НАКАЗАНА, ЕСЛИ НАРУШИТ ДОРОВОР. ОДНАКО СРЕДИ ЖИВЫХ ЕЁ ДАВНО НЕТ, А НЕ-ЖИВЫЕ — ЭТО МОЁ ЦАРСТВО. МНЕ И СЛЕДИТЬ.