— Точно?

— Ваше Величество, со мной все нормально. — с короткой улыбкой вздохнул Трандол голограмме Андрианы.

Алиот резко спряталась за дверью. Мурашки подобно рою муравьев начали торопливо расползаться по телу, покрывая некогда сияющую кожу пупырышками.

Она осторожно выглянула. Голограмма фыркнула.

— Я рада, что ты смог пережить эту…аварию в море. Но как сегодня продвигаются поиски нашей русалки? — надменный огонь сверкнул в глазах королевы.

Алиот с трудом сдержала крик. Они обсуждали ее…Ее! Но магия должна была сработать, Трандол ведь смог забыть ее…

«Только Трандол забыл меня» — печально вздохнула Алиот.

А королева до сих пор ее помнила…

— Русалка? — переспросил Трандол. — Сегодня ее не искал, но дал приказ моим людям, чтобы отыскали.

Алиот судорожно вздохнула и прижала ладонь ко рту.

«Магия должна защищать меня в течение четырех дней…В это время я не должна попасть ни к кому…»

Андриана довольно улыбнулась:

— И советую поспешить. Я через три дня прилечу к тебе, не забыл?

Напряжение болезненно впивалось в ее нервы. Алиот не выдержала и побежала по коридору. Ей нужно было срочно запереться в комнате и обдумать услышанное.

Андриана прилетит сюда! Сюда! И увидит ее! Что делать? Что делать?! Эти мысли яростно впивались и прожигали ее голову. А ответов на эти вопросы не было…и Алиот боялась, что их и не будет.

Она пробежала мимо открывающейся двери. Ещё чуть-чуть, и врезалась бы. Но ей повезло. Алиот даже не увидела, кто вышел. Боковым зрением заметила лишь высокий силуэт, казавшийся ей совсем не примечательным.

А вот этот силуэт ею заинтересовался…

— Постой-ка, красавица. — нежный бархатный шепот охладил ее спину холодом.

Алиот резко развернулась и ощутила пристальный взгляд жгучих голубых глаз короля Фандиана на себе. Сердце в груди испуганно дрогнуло.

Трандол ее не помнит, но остальные о ней не забыли…А этот король — муж той самой Андрианы, которая ведет за ней охоту…

«Господи, что он здесь делает?!»

Страх холодным душем ошпарил девушку. Она почувствовала, что разучилась дышать. Онемевшие от ужаса ноги приросли к полу и не давали сделать ни шагу.

Фандиан медленно подошел к ней, и его бледные губы начали расширяться в ехидной ухмылке.

— Алиот, верно? — спросил он, прищурив глаза, и их голубые радужки сверкнули огнем.

Алиот ощущала, как изнутри ее начал обволакивать мороз, тянущийся струями с ног до макушки.

«Не хватало еще его, еще его…»

— Тоила… — невнятно промямлила она.

Она хотела, чтобы он поверил, чтобы извинился, сказав, что сознался, перепутал с другой и вообще «вы не похожи на нее, вы другая».

Но широкая улыбка Фандиана становилась все хитрей…

— Что ты здесь забыла, Алиот?

Девушка сделала испуганный шаг назад. Сознание помутнело, лишь одна мысль кипела в ее мозгу. Беги! БЕГИ!

Но ноги предательски приросли к полу, и она ощущала, как этот жгучий мороз плотно обвивал ее лодыжки своим объятием. Ужас не давал сделать ей шагу, и этим подставлял ее…

— Ты в курсе, что тебя ищет королева Андриана? — Фандиан не сводил с нее глаз и говорил это таким нежным шуршащим голосом, словно восхищался ею и одновременно насмехался.

Алиот утратила дар речи. Она не могла даже раскрыть своего рта. Голос перестал ей подчиняться.

— В-вы ошиблись… — неуверенно промямлила она, мучительно заставив себя силой сделать робкие шаги назад.

Его губы растянулись в издевательской ухмылке.

— Нет, Алиот, не обманывай самого короля. — с каждым шагом он медленно шел к ней, и его голос начал звучать ниже, злобно и угрожающе. — Ты, мелкая хитрая девчонка, угодила на чужую территорию…

Алиот сделала еще несколько шагов назад и почувствовала спиной твердую холодную поверхность. Она прижата к стене…она загнана в ловушку…

Фандиан перекрыл ей дорогу, загородив своим телом, прижав вытянутую руку к стене и смотря на нее сверху-вниз, и сейчас девушка почувствовала настоящую боль от осознания тупика…

— Я не Алиот, я Тоила, вы меня с кем-то перепутали. — ее обжигал этот сосредоточенный взор ярких голубых глаз. Под грозным взглядом стоял он, этот властный мужчина, высокий, с мощными плечами и строгими чертами лица. Его глаза смотрели на девушку сурово, словно они были пронзительными ледяными стрелами, способными проникнуть в ее душу и растопить ее последний остаток решимости.