— Сатурн? — ахнула Алиот и подбежала к камню.

Облокотившись к его мокрому твердому покрытию, девушка увидела выглядывающих Сатурн и Кассиан.

Ощущая на себе пристальные сосредоточенные взгляды бледных, словно мертвых, русалок, девушка захотела тотчас убежать. В сознание острым бумерангом вонзилось воспоминание о заточении Андрианы, о тех кошмарах, которые творил морской народ, и который после понес справедливое наказание…

Но обида в груди была горька и не давала девушке убежать.

— Как вы тут оказались? — спросила она.

— Все просто. Как и ты из Земли попала на Нерлинею. — игриво улыбнулась Кассиан.

— Через морские аномальные порталы. Правда нам пришлось немного попотеть, чтобы найти океан Рестранда. — начала объяснять Сатурн.

— Плыли мы очень долго, и очень сильно устали. — Кассиан медленно погладила свои плечи.

— Хотели найти тебя и спросить, как обстоят дела. — сказала Сатурн, внимательно заглянув Алиот в глаза.

Алиот сжала губу. Стоит ли все рассказывать? Про Фандиана? Про Валенсию? Зная то, что она недавно вычитала …

— Так себе дела…

— Давай поподробнее. — добродушно попросили русалки.

Ей так было душно от своей новой роли. Ни одна роль в театре не вызывала внутри нее еще такую сильную злость и разочарование…Поделиться с кем-то хотелось. Выплеснуть из уст весь тяжкий груз, сдавливающий сердце.

Алиот не стала говорить про Фандиана, и лишь поделилась своей вчерашней прогулкой с Трандолом и приездом невесты.

— А ещё я нашла биографию Андрианы и вычитала, что она специально изгнала морской народ Танаши, так как он представлял опасность для жителей Нерлинеи. — Алиот решила и этим поделиться.

Она не понимала, зачем это сказала, слова сами вырвались наружу, чтобы перестать мучать ее душу своим непониманием.

Русалки фыркнули.

— Вот тварь тупая… — прошипела сквозь клыки Кассиан.

Алиот хмуро сдвинула брови.

— Алиот, это пропаганда. — мягко сказала Сатурн. — Андриана сделает что угодно, лишь бы ее боготворили в Королевстве. И будет врать. Говорить всякие гадости про своих врагов.

— Чтобы ее любили, а их ненавидели. И Андриану всегда считали во всем правой. — добавила Кассиан.

Алиот кивнула, приняв их слова. Все-таки, даже если они злодейки, для Алиот сейчас нет никого страшнее и ужаснее, кроме Андрианы. Ведь какой благородной эта королева ни была, именно она испортила простой земной девушке жизнь. И собралась ее использовать для своих страшных прихотей.

— Мы реально хотели тебе помочь, так как хотим наказать Андриану за изгнание. — тихо сказала Сатурн.

— Используете меня? — Алиот хмуро сдвинула брови.

— Можно подумать, ты нас не используешь. — резко заметила Кассиан, высунув свой длинный темный двойной, как у змеи, язык. — Ведь ты же хочешь свои ноги вернуть? Получается, между нами выгодный союз. Мы же объединились против Андрианы.

Алиот понимающе кивнула, и все страхи тут же рассеялись за ее спиной, слившись с этим приятным, пропитанным морской солью, воздухом.

— А я-то думала, что только на Земле существует пропаганда… — рассеянно проговорила Алиот.

— Ты пока не забивай этим голову. — широко улыбнулась Кассиан. — А думай, как влюбить в себя дракона и сорвать ему свадьбу.

От этих слов Алиот печально опустила голову вниз.

— Мне кажется, идея была плоха от начала до конца… — приглушенно прошептала Алиот.

Русалки в недоумении переглянулись.

— Зачем я только вас послушала… — отчаянно сказала сама себе Алиот и напряженно сжала кулаки.

Кассиан злобно закатила глаза, а Сатурн мягко накрыла своими мокрыми ладонями кулак Алиот. Песок струился сквозь пальцы, и каждая песчинка больно царапала ей кожу, словно соглашалась с ее словами…

Сатурн мягко положила свою ладонь девушке на руку.

— Дорогая, ну мы же не знали, что Трандол помолвлен. Об этом никто не говорил…

— И что теперь делать… — непонимающе сказала Алиот.

Кассиан задумчиво постучала пальцами по своей пухлой нижней губе и звонко хихикнула:

— Попробуй ее отравить.

Сатурн и Алиот вопросительно посмотрели на русалку.

— Что? — ахнула Алиот.

— И чем это поможет? – подняла брови Сатурн.

— Избавься от соперницы… — спокойно пожала плечами Кассиан, совершенно не видя в своих словах ничего пугающего. — Трандол будет грустить, скучать, а ты, красавица, крепко его обнимешь и скажешь, что мир на той дурехе не сошелся…