Да, это был директор «Эдельвейса», известный также под сказочным именем «Гройль». В последний раз я видел его при несколько других обстоятельствах. И тогда он был длинноногим волком-монстром с горящими глазами (меня передернуло от этого воспоминания). Как видно, ему не составляло труда выбирать любую форму.

– Здравствуй, юный Волков, – сказал он.

Я не ответил. Я стоял перед ним, и мои лапы невольно дрожали. Неужели я боялся?

– Спокойно, волчонок, – сказал он почти ласково. – Не трясись ты так. Впервые видишь сверхчеловека?

Он не спеша подошел и посмотрел на меня сверху вниз. Затем дотронулся до меня своей тростью, как волшебной палочкой.

– Оставим на время наш зоопарк, – сказал он. – Будем говорить как взрослые люди.

Я поднялся на ноги, отряхивая песок с джинсов. Потом я часто размышлял, откуда берется на волках человеческая одежда, если они, казалось бы, оставили ее в том месте, где перекинулись. Еще мне было интересно, откуда в моем кармане вновь появился мой телефон – и где он лежал все это время?

Помню, что тогда я подумал об этом в первый раз, и директор Гройль мгновенно услышал мою мысль. Услышал и даже ответил.

– Время дискретно, – загадочно произнес он. – Одну человеческую секунду назад ты стоял на дороге, возле мотоцикла. Через секунду ты вернулся бы туда же. Что мешает тебе возникнуть ненадолго в промежутке?

Я ничего не понял.

– Представь себе время и пространство в виде многомерной координатной сетки, – продолжал он терпеливо. – Ты можешь локализоваться в любом месте и времени. Остается понять, кто позволит тебе это сделать, и откуда ты возьмешь необходимую энергию, но этот вопрос мы пока вынесем за скобки…

Я помотал головой.

– У меня были плохие отметки по физике, – признался я.

– Прискорбно. Сверхволк должен понимать природу вещей. Хотя… большинству из вас это абсолютно не нужно. Им вполне хватает их картины мира…

Он посмотрел на стоявших поодаль Феликса и Майю. Как мне показалось, с некоторым презрением. Те замерли в нерешительности.

– Свободны, – сказал Гройль и провел своей указкой по воздуху, будто хотел зачеркнуть их фамилии в списке. Я удивился: брат и сестра мгновенно исчезли, как и не было. Похоже, этот господин Старкевич обладал в здешних местах неограниченной силой.

Между тем он снова обернулся ко мне.

– Пойдем-ка, друг мой, – сказал он. – Прогуляемся.

Мы пошли вдоль ручья, как когда-то шли с Виком – только в обратном направлении, по оврагу вниз. Сизый туман поднимался над водой и лизал нам ноги. Невидимые камни поскрипывали под ногами. Один раз я споткнулся о камень, и Гройль учтиво поддержал меня под локоть.

– Ты хотя бы узнал сегодня что-либо новое для себя, темнейджер? – поинтересовался он. – Или просто носился туда-сюда по лесу, как можно заключить по твоему трекингу на карте?

Я покраснел.

– Так… было кое-что, – проговорил я.

На это Гройль только ухмыльнулся.

– Я бы оставил тебе пару дней, чтобы ты погордился собой, – сказал он. – Но не оставлю. У нас нет времени. Ни человечьего, ни волчьего. Мы будем сворачивать наш лагерь. Наш не в меру подозрительный Феликс немного поспешил… спору нет, этот Андрон всегда был недоумком, и его совсем не жалко… но теперь милиция не спускает с нас глаз. А это очень нервирует…

Гройль вроде бы говорил сам с собой, но при этом смотрел на меня. Глаза у него были пустые, но страшные. Я вспомнил, о чем говорил Герман. У него были глаза убийцы.

– Не бойся, – сказал мне Гройль. – Не считай меня врагом. Я мог бы убить тебя давно… очень давно… ты не поверишь, как давно. Но я этого не сделал. Вот и теперь не трону. У меня на тебя совсем другие планы, юный Волков.

– Почему? – только и спросил я.

– Да, ты умнеешь на глазах. Ты не спросил, какие. Ты спросил, почему. И я отвечу. Всего лишь потому, что ты последний из рода Смотрителей – самых крепких, сибирских… Ваш род досаждал нам более всех остальных. С той самой мировой войны, а может и раньше – я так долго не живу, не помню… И вот уже много лет во мне боролись два желания: уничтожить вас всех до одного – или привлечь на свою сторону.

Он говорил негромко, словно сам с собой, но я ловил каждое слово.

– Я специально попал на этап к твоему деду, – продолжал он. – Без малого полвека назад, да… Это тоже был лагерь, но… для взрослых… – он с усмешкой покачал головой. – Герману было двадцать лет. Он уже тогда пытался меня охранять… ну, да ты знаешь, о чем я. Добрый дедушка рассказал тебе о своих подвигах, не так ли? Это было так забавно – открыть ему его же собственную природу… он тогда ничерта не понял, но я-то знал, что мы еще встретимся, и не раз. Быть вечными врагами – это наше проклятье, а может, что-то большее… Судьба…