Когда в Москве начались пожары и грабежи домов, в Первопрестольную прибыл сам глава Тайной канцелярии Ушаков. Вот только не успел он принять действенные меры и раскрыть истинную сущность Ивана Осипова, умер, а приемник Александр Иванович Шувалов был занят иными делами, чтобы уделить действенное внимание ситуации в Москве. Тем более, что количество пожаров немного, но уменьшилось [в реальной истории Ушакову удалось раскрыть Ивана Осипова, который был клеймен и отправлен на каторгу].

Теперь в Москву прибыл наследник, и чего от него ждать, не знал никто.

Глава 3

Москва

21 мая 1751 года

Сегодня я собирал совещание высших должностных лиц Москвы. Понадобилось около месяца для того, чтобы вникнуть в проблемы Первопрестольной и… ужаснуться.

Порядка пятнадцати процентов всех московских домов, дворцы и другие особо охраняемые здания не в счет, были сожжены. Само полицмейстерство рекомендует горожанам не выходить в темное время суток на улицы, и быть осмотрительными и при дневном свете [исторический факт].

Я прошел девяностые, прекрасно помнил о схемах крышевания, системах формирования так называемых «бригад». Тут было все еще масштабнее, чем в лихие 90-е. Элементарно, все торговцы, ремесленники платили деньги бандитам, притом москвичи уже смирились с таким положением дел и считают, что такая система, что ни на есть, государственная. Купить место под дом? Плати бандитам и властям, что часто одно и тоже. Можно заплатить бандитам и не утруждать себя походами к чиновникам. Вот такой принцип борьбы с бюрократией.

Взять откупную на поставку хмельного? Тоже легко! Но очень дорого! И опять же деньги бандитам, потому как все московские чиновники работали в системе и считали, что правильно брать деньги, им же жалование не платят. А государство действительно «забывало» платить деньги за службу. Мол, каждый на своем месте может прокормиться. Так что главным разбойником де-факто была государственная система. И кто-то же деньги, что предназначались на зарплаты чиновникам, брал себе!

И вот эту систему я решил напрочь выкорчевать, показательно, чтобы мое имя внушало опасение любому чиновнику.

— Алексей Данилович, я рад, что Вы с нами, и питаю надежду, что разделите мои чаяния и стремления по наведению порядка, — обратился я к генерал-полицмейстеру Татищеву.

Этого персонажа я знал. Нет, не послезнанием, а уже пребыванием в этом времени. Главное, что Алексей Данилович, не входя ни в одну из партий или группировок, имел немалый вес в империи. Он добился того, что подчиняется исключительно императрице. Так же и принимал решения. Ни один губернатор или иной сановник не мог противиться решению генерал-полицмейстера.

— Простите, Ваше Высочество, но для того, чтобы разделять устремления, мне нужно знать, о чем идет речь, — ответил Татищев.

— А Ваш родственник Василий Никитич не рассказывал о моих методах и то, как я поступил с чиновниками в Самаре? — спросил я, даже не зная, кем друг другу приходятся два представителя рода Татищевых.

— Нет, Ваше Высочество, но я слышал об этом от других людей. Признаюсь, что не могу всемерно принять скорое наказание. Мыслю, что следует учинить дознание, а после уже и наказывать, — ответил генерал-полицмейстер.

— Вы так же считаете Никита Юрьевич? — спросил я вице-губернатора Москвы [в РИ генерал-губернатор Москвы].

Я знал, что назначение Никиты Юрьевича Трубецкого на пост вице-губернатора было в некотором роде для того, чтобы князь меня опекал. Опытный управленец, Трубецкой сам претендовал на пост генерал-губернатора. Его род весьма сильный и влиятельный в Москве, да и далеко не бедствующий. Назначение же меня генерал-губернатором для московского дворянства могло выглядеть как недоверие. Итак, было некоторое соперничество между московским, чаще старым, дворянством и молодыми выдвиженцами петровской эпохи. Новая элита сконцентрирована в Петербурге, старая — частью в Москве. Соперничество это, впрочем, не имело системного характера.Так, больше завистливость, но кто его знает…

— Тяжелые времена требуют тяжелых решений! — проявил эрудицию Трубецкой.

Не помню, кто именно сказал фразу, только что произнесенную Никитой Юрьевичем. Кто-то приписывает эти слова Шекспиру, кто-то некому римскому полководцу или врачу Гиппократу. В любом случае передо мной умничают и меня же поучают, что неприемлемо.

— Времена всегда не легки, каждое время сложно по-своему и для своего поколения, — решил и я «родить» афоризм.

А может, когда-нибудь и найдутся умники, что будут начинать свои слова: «Как сказал САМ император Петр III Величайший из Великих…». Мечты, мечты!